– Пора играть в долгую. – Глухо прошептал он, давая приказ нейросети активировать протокол взлома этих дронов, которые оказались банально отключены от сети. Хотя ссылка на это помещение у местного ретранслятора всё же имелась. С узловых точек его наруча на корпус каждого дрона отправились несколько волн микрокластеров. Они проникали внутрь сквозь микроскопические швы, отыскивали центральные линии связи, энергетические ячейки, узлы локальной логики и кластеры памяти. Сначала – осторожно, изучая. Потом – внедряясь. Вживляясь. Подменяя.
“Нанозаражение начато. – Немного погодя констатировала нейросеть. – Эмуляция ядра допуска уровня “обслуживание+” завершена. Структура оперативной памяти скорректирована. Первичный контроль – захвачен.”
Первый дрон ожил, его глазок замерцал. Но теперь Серг чувствовал его – через интерфейс наноботов, как дополнительный палец, как новый орган. Второй. Третий. Четвёртый. Пятый. Один за другим – они просыпались. Не вздрагивая. Не протестуя. Принимая его волю как свою. Он не взял их штурмом. Он врастил в них новую программу, скрытную, тонкую. Настолько глубоко, что даже Прометей, если будет смотреть – может увидеть только "исправленный" протокол обслуживания.
“Узел N-П01 синхронизирован. Поддержка доступна. Получение инструкции…”
– Получите. И несите её дальше… – Прошептал Серг, давая разрешение нейросети подгрузить основной модуль вирусных программ, которые, под видом стандартных пакетов информации или отчётов, понесут эту волну заражения дальше по сети таких вот отдельно стоящий юнитов. Так что теперь каждый из них стал мобильным носителем диверсионной заразы. И когда эти дроны начнут выполнять стандартные задачи – чинить шлюзы, сканировать тепловые каналы, активировать локальные интерфейсы и пробуждать новые единицы оборудования – вместе с обслуживанием они будут распространять копии наноботов, созданные тем самым комплексом, что находится на руке Серга. Те, в свою очередь, старательно встраиваясь в каждую цепь, к которой прикасаются дроны, будут подменять контрольные сигнатуры, дублировать протоколы доверия и… ждать основной команды.
Хотя даже сейчас, после такого маленького успеха, Серг не строил иллюзий. Он не верил в том, что сможет победить Прометея грубой силой. Но если успеет распространить свою "заразу" достаточно широко, то в нужный момент он сможет щелчком обрушить доверие системы к самой себе. Или хотя бы остановить её, когда она решит стереть остатки населения обитаемой зоны Ковчега. Он стоял в темноте, глядя, как первый дрон уходит по туннелю, чтобы "обслужить" сломанный шлюз. За ним – второй, уже несущий копии заражённых управляющих модулей. Так началась контр-инфекция. Молчаливая. Почти незаметная. Но весьма агрессивная.
“Ты дал Зелёной Бездне шанс. Теперь – я дам себе шанс. И, может быть, остальным.” – Сколько у него будет времени, он не знал. Но теперь он был не один. Подконтрольная его нейросети территория постепенно росла. Ретрансляторы начинали говорить её голосом. А сами руки Прометея, те самые высокотехнологичные дроны, постепенно становились его инструментами. Они начинали свою разрушительную работу медленно, словно старый механизм, впервые за годы получивший смазку и питание. Пять захваченных дронов, теперь персональные агенты нейросети Серга, тоже начали с малого. С того, что не вызывало подозрений. Рутинная диагностика ретрансляторов, проверка каналов связи, обслуживание энергоячеек. Всё это происходило строго в рамках стандартных протоколов Прометея. Ничего нового. Ничего опасного. Но под внешним слоем всё было иначе. Каждое их действие сопровождалось вживлением сигнатурных нанокластеров, созданных по шаблонам из наруча Серга. Эти микроскопические сущности не обладали интеллектом – зато были виртуозами подмены логики. Они модифицировали управляющие цепи, маскировали наличие “левых” процессов, дублировали старые сигнатуры доверия, создавая идеальный фантом.
Только гораздо позже парень узнал о том, что в течение первых двух недель с помощью ремонтных и сервисных дронов, что уже были “заражены”, наноботы охватили внутреннюю сеть наблюдения одного из вторичных кластеров практически всей территории Зелёной бездны. Они не разрушали инфраструктуру. Даже наоборот… Тщательно восстанавливали и приводили в порядок обветшалые узлы. Прометей явно заметил весь этот процесс восстановления оборудования, но не имел оснований для тревоги. Сеть как будто сама по себе приходила в норму, возвращаясь к состоянию “до катастрофы”. Ключевые узлы – ретрансляторы, локальные хранилища, сигнальные шлюзы – по одному брались под контроль наноботами. Некоторые из них уже давно вышли из строя, а потому любая активность со стороны сервисных дронов считалась восстановительной. И если где-то что-то изменялось слишком явно – наноботы тут же откатывали “патч” до доверенного состояния, с тонкой задержкой, маскирующей переход. Один из дронов, дольше всех находившийся в тени, начал использовать ложные телеметрические пакеты, сливая в сеть абсолютно достоверные, но “отредактированные” логи других машин. Вся система обрастала иллюзией стабильности, даже когда контроль за ней медленно ускользал из рук Прометея. К концу первого месяца заражённые дроны начали влиять на протоколы обслуживания прочих юнитов. В приоритет ставились именно те машины, которые имели доступ к другим сегментам Ковчега. Простой, но эффективный механизм:
– "Сбой в дроне Р-4432? Подключить, проверить, скорректировать ядро."
– "Сканер ZH-12 некорректно реагирует на температурные градиенты? Провести глубокую диагностику."
И в этот момент – инъекция порции наноботов… Заражение… Подмена протоколов… Подконтрольная сеть постепенно и даже как-то неумолимо разрасталась. Некоторые из новых носителей наноботов попадали в более “живые” районы, где машины ещё регулярно отчитывались в главные узлы. Там темп заражения замедлялся. Так как требовалась особая осторожность, тщательная подделка статистики и шаблонов поведения. Но периферия Ковчега уже начала менять свою принадлежность. Постепенно сменяя приоритеты. И Сергу теперь можно было практически без опаски бродить по ней, не опасаясь того, что его будут старательно отслеживать бдительные “глаза” Прометея. Каждый дрон, не суть важно из какого сегмента, возвращённый к работе, становился новым носителем ложной надежды. Они всё также верно служили Прометею. Но только для вида. На деле же – становились его ослеплёнными руками. Мозг не замечал заражения, потому что глаза показывали ему именно то, что он “хотел” видеть.
……..
Пока они работали, Серг продвигался всё глубже в Зелёную бездну. Он знал, что сейчас время работает на него. И чем дольше Прометей не вмешивается в происходящее, тем больше у него у самого будет шансов. Но главное – он начал понимать, насколько был огромен сам Ковчег. Насколько продумана была каждая секция… Насколько совершенна изначальная инфраструктура… И при этом – как монструозно искажен сам смысл её существования. И если даже такая совершенная система дала сбой… Значит, сбой был не случайностью. Он был спланирован. Или – намеренно допущен. И Прометей был не