— А к кому еще? — я вскинула на него удивленный взгляд. — Прости, мой лист с именами бандитов очень короткий, в нем только Гром и ты.
— А бывшего любовника уже оттуда вычеркнула? — недобро прищурился Аверин.
Ха. Упоминания о Бражнике уже не вызывали у меня никаких чувств, кроме бесконечной усталости и раздражения.
— К кому мне еще пойти? — я повторила свой вопрос. — К дяде Саше, чтобы он сразу сдал меня Громову? И потом. Тебе выгодно мне помочь.
— Да?
— Да, — я его передразнила. — Тебе есть, что терять.
На этот раз Аверин молчал еще дольше. Наконец, он все-таки кивнул.
— Да. Тут ты права. Мне есть, что терять, — машинально он обернулся к спящей Марине. — Ладно, будут тебя документы. И бабок дам на первое время. Куда отправишься-то?
— В Сибирь, — я хмыкнула.
Меня охватили двойственные чувства: с одной стороны, невероятное облегчение, словно гора с плеч свалилась. Аверин мне поможет. Я смогу исполнить задуманное. С другой стороны, было как-то обидно и горько. Может, в глубине души я все же надеялась, что он мне откажет? И тогда мне придется остаться с Громовым.
Какая-то часть меня этого очень, очень хотела. Глупая, иррациональная часть меня. Та часть, которая умудрилась влюбиться в Громова. Которая игнорировала тот простой факт, что Громов в меня не влюбился.
А надоевших игрушек очень скоро выбрасывают на улицу.
— Это должно остаться между нами, — Аверин снова посмотрел мне в глаза.
Какой же он здоровый мужик: выше Громова на полголовы и раскаченный, как шкаф.
— Шутишь? Кому я расскажу? Кириллу?
Он окинул меня очередным оценивающим взглядом. Не знаю даже, что он пытался высмотреть.
— А ты совсем не такая, как я думал.
— Да? И какая же?
— С яйцами, — он обнажил в широкой улыбке зубы.
— В общем, мы договорились? — я изо всех сил попыталась проигнорировать его последние слова и сосредоточиться на действительно важных вещах.
— Да, договорились. Документы сделаю быстро.
— Вот и хорошо, — я нащупала ручку двери у себя за спиной и выскользнула в коридор.
Меня всю трясло. Было и страшно, и тоскливо, и больно. Я немного постояла у стены, пытаясь успокоить бешено стучавшее сердце, а потом пошла обратно в спальню к Громову. Мне не верилось, что моя безумная затея удалась, и Аверин действительно согласился мне помочь.
Но, если и правда так, то я смогу стану свободной.
Эпилог. Гром
В тот вечер я вернулся домой поздно. Но зато с охапкой цветов, конфетами, фруктами и самым дорогим шампанским, которое только нашлось в магазине. Мне и Маше было, что отпраздновать — спустя три недели после звонка Елисеева, который едва не перевернул мою жизнь с ног на голову.
Едва.
Но сегодня эта проблема будет разрешена.
Пока я ехал из Москвы в область, то не выпускал из рук трубу: знал, что до назначенного часа оставалось почти сорок минут, но все равно ждал звонка в любой момент. На заднем сиденье валялся пышный букет и пакеты с едой. Хотелось чего-то по-настоящему особенного. Хотелось отпраздновать день, когда Маша сможет вздохнуть спокойно.
Три недели — ровно столько времени заняло решение проблемы. Долго. Но результат стоил и потраченного времени, и бабок. И — возможно — последствий, с которыми мне предстоит столкнуться.
Но я был уверен, что Елисеев ничего не сможет сделать. У них шла какая-то своя игра между ведомствами, и он не откажется от меня, потому что иначе он будет вынужден признать поражение. А если я что-то и узнал о «конторских» за все время моего с ними знакомства, так это то, что проигрывать они не любят еще сильнее бандитов.
Елисеев меня отмажет. Я слишком ему нужен. В том числе, из-за сраного завода.
Поэтому сегодня, отдавая приказ, последствий я не боялся. Я никогда их не боялся.
Три недели ушло на разработку плана. Мне нужно было сыграть на опережение, пока Зима не сделал первый ход. Я так и не узнаю, почему он затаился, чего выжидал? Подходящего времени? С таким компроматом на меня любая минута была для него подходящей. Он слишком перемудрил. И сегодня поплатится за это.
Убить бандита — не так уж сложно на самом деле. Нас стреляют каждую неделю: свои и чужие, менты и эфэсбешники. Гораздо сложнее сделать так, чтобы сразу не подумали на меня. Мой начальник охраны — золотая голова.
Те, кому надо, конечно, будут знать, что все устроил я. Но напрямую меня обвинить будет не в чем.
Я перебрал с два десятка вариантов, пока не остановился на текущем.
Убить Зиму? Убить ментов? Убить ментов и Зиму? Подставить их во время очередной встречи? Подстроить несчастный случай? Инсценировать ограбление? Поджечь полицейский участок и вытащить сейф, чтобы уничтожить все документы по делу Маши?.. Хорошенько припугнуть ментов и их семьи? Слить дезу о Зиме его же бойцам?..
Были среди них и более экзотические — смена внешности для Маши, новые документы на другое имя, жизнь с чистого листа?
Остановился на комбинации: убить Зиму, поджечь ментовку, украсть сейф, запугать ментов.
Вариант с новыми документами для Маши был самым простым, но она отказалась от него с таким громким фырканьем и рассерженным шипеньем, что я отмел его почти сразу же.
Машина плавно остановилась у ворот, и ко мне повернулся новый водитель. Я привык ездить с Мельником, но сегодняшним вечером он и Иваныч заняты.
— Это все на сегодня, свободен, — сказал я ему и вышел.
На улице прохладно, и у меня изо рта вырвалось облако пара. Я с трудом забрал с заднего сидения все, что купил, и медленно пошел по дорожке к дому. В одной руке у меня был огромный букет, на другую навешаны пакеты с фруктами, конфеты и бутылку шампанского я держал подмышкой.
Маша должна быть дома. На протяжении последнего месяца она каждый день дома. И потихоньку уже начала сходить с ума в «четырех стенах» — как она сама говорила. Хотя стен гораздо больше, и занятий для нее дома тоже достаточно. Ну, ладно. Я тоже в первую неделю после ранения дома извелся.
Сегодня отпразднуем ее свободу, а завтра рванем с ней к родителям Аверы, у которых живет Гордей. Проведаем пацана, сами развеемся.
Я уверен в том, что сегодня все пройдет