— Вот, леди Клаттон, с вашего позволения я заберу эту фигурку, — я подняла на уровень наших глаз миниатюрную модель дирижабля и неслышно выдохнула.
Слава богу, у меня в руках не оказалась какая-нибудь жаба или обнаженная женщина, мало ли что сэр Найджел держал на каминной полке. Было бы сложно объяснить его вдове мой интерес.
Леди Клаттон посмотрела на меня с удивлением, но лишь кивнула.
— Конечно, дорогая. Забирайте.
Я сдавленно улыбнулась, хотя сердце бешено колотилось в груди. Я наскоро распрощалась с доброй женщиной, чувствуя себя грязной предательницей. Ничего, с этим ощущением я как-нибудь смогу примириться.
Изучить обгоревший клочок бумаги мне удалось только в экипаже. Я осторожно развернула его, стараясь не повредить хрупкие края, которые уже начинали осыпаться на ладони черным пеплом. Кажется, это был обрывок письма. Надо бы сравнить почерк и понять, был ли сэр Найджел отправителем или получателем.
«Герцог Норфолк… не советую… повышенный интерес… скандальная история… пятно на репутации… маркиз Хантли… привлекательные условия… новаторство… прорыв на рынке… нужные связи…»
Я рвано выдохнула. Знакомые имена… И оба не сулили для меня ничего хорошего.
* * *
Уильям поджидал меня в холле, когда я вошла. Заметив фигурку дирижабля в моих руках, совсем по-взрослому вскинул брови.
— Миледи, — окликнул меня дворецкий. — Сэр Джон Фицджеральд заезжал, пока вас не было. Оставил карточку и обещался прибыть на ужин к восьми часам. Прикажете передать на кухню какие-то особые пожелания по блюдам?
«Подсыпьте мышьяка ему в тарелку», — вот мое единственное пожелание.
Но вслух пришлось сказать совсем другое.
— Благодарю, Кингсли. Пусть ужин будет постным. Мы держим траур по сэру Найджелу.
Надеюсь, толстяк уйдет от нас голодным. Впрочем, ему будет полезно, при его-то габаритах.
— Тесс? — Уильям посмотрел на меня, едва дворецкий скрылся за дверью, ведущей на нижний этаж к слугам. — Как все прошло с леди Клаттон?
Я неопределенно пожала плечами. Перед глазами до сих пор стояли строчки из обгоревшего клочка бумаги.
Внезапно у меня появилась идея, и я взглянула на брата.
— Идем, ты можешь мне помочь.
Вместе мы поднялись на второй этаж и зашли в мою спальню. Велев Уильяму отвернуться, я вытащила из нижнего ящика комода архив документов покойного графа Толбота и разложила несколько стопок прямо на ковре возле кровати. Вперемешку с чертежами и набросками валялись старые письма и вырванные страницы из книг или тетрадей.
Уместно ли просить мальчишку копаться в том, чем занимался его отец? Мало ли, какие вещи мы обнаружим в письмах…
Но времени у меня было не так много, и одна бы я не успела справиться.
— Нам нужно просмотреть все это до приезда опекуна, — сказала я брату, который не сводил с меня удивленного взгляда. — Ты займись письмами и дневниковыми записями. Ищи упоминание герцога Норфолка или маркиза Хантли.
— Герцога Норфолка? — губы Уильяма совсем по-мужски сжались в тонкую полосу. — Того самого…
— Мы уже говорили об этом, — я строго его перебила. — У нас нет причин его ненавидеть и считать виноватым в том, что случилось.
— Тогда ты говорила иначе, — он вновь насупился, словно упрямый бычок.
— Тогда я очень сильно ошиблась, — нехотя пробормотала я.
Мне мало, за какие вещи, совершенные в этом мире в самом начале, было стыдно. И скандал с герцогом как раз входил в их число.
— Почему тебе вдруг понадобилось найти переписку между ним и отцом? — слишком по-взрослому посмотрел на меня Уильям.
Я с трудом подавила желание щелкнуть его по носу.
— Любопытство сгубило кошку, — сказала я и подвинула к себе стопку с чертежами.
Я не надеялась, что смогу в них разобраться, ведь необходимого образования у меня не было, но очень хотела попробовать поделить их на ценные и не очень ценные. Потому что нужно вернуть в сейф хотя бы часть документов, ведь пустые полки будут слишком подозрительно выглядеть в глазах нового опекуна.
Думаю, бумаги из этого сейфа постигнет та же участь, что и бумаги из дома сэра Найджела. Поэтому сейчас я должна решить, с чем я готова проститься навсегда, а что может мне пригодиться.
Покойный граф Толбот был гениальный инженером и изобретателем, даже по меркам моего века. А уж в глазах современников он и вовсе казался недостижимым светилом.
Это его и сгубило…
— Вот тут они обсуждают какое-то приспособление… — Уильям нахмурился и оторвался от чтения.
В руках он держал сразу несколько писем, и это меня удивило. Не знаю, почему, но я ожидала, что их найдется меньше. И не так скоро.
— Какое приспособление?
— Не знаю, — брат протянул мне лист бумаги, исписанный мелким, ровным почерком.
Я сощурилась, вчитываясь в строчки. Кажется, речь шла о каком-то элементе двигателя поезда, который на одну четверть увеличил бы скорость состава. Отложив письмо в сторону, я вновь зарылась в чертежи, пытаясь найти что-то похожее.
В спальне мы провели почти все время до вечера. Даже пропустили обед и ограничились хлебом с холодным мясом и сыром и чаем. Часы утекали сквозь пальцы, но и стопки неразобранных документов уменьшались на глазах.
Наконец, я свернула квадратиком последний чертеж и интенсивно потерла уставшие глаза. Потом с удовольствием подняла руки и потянулась, разминая затекшую спину. Часы показывали ровно семь: как раз вовремя. Успею вернуть отбракованные бумаги в сейф и переодеться к ужину.
Уильям, закончивший с письмами отца гораздо раньше, задремал прямо в кресле, свернувшись калачиком и положив голову на мягкий подлокотник. Я не стала его будить и пока убрала документы, которые мы сочли важными, на прежнее место в нижний ящик моего гардероба и забросала их пеньюарами и чулками.
Вторую стопку взяла в руки и отнесла в кабинет покойного графа Толбота. Он вел обширную переписку с потенциальными покупателями и инвесторами — так назвала бы я этих людей в моем прежнем мире. С герцогом Норфолк переписывался не слишком активно, и тем страннее мне казалось сожженное сэром Джоном письмо, в котором упоминался он и какой-то маркиз.
Я уже возвращалась в спальню к Уильяму, когда услышала, как в дверь позвонили. До назначенного толстяком часа оставалось еще много времени, а случайные гости к нам никогда не захаживали. После внезапного известия о смерти сэра Найджела я начала опасаться неожиданных писем