Вновь раздалось пыхтение и яростное сопение. Затем мальчишка обмяк и потер ладонями глаза.
— Я обещаю, — уныло шепнул он.
Я вздохнула и откинулась на сидение. И нескольких часов не прошло с минуты, как наша жизнь круто переменилась, и внутренний голос нашептывал мне, что это лишь начало.
— Мы, правда, поедем к семье сэра Найджела? Как ты сказала толстяку? — брат заговорил спустя некоторое время.
Я усмехнулась. А еще мне замечание делал.
— Конечно.
— Но зачем?
— Хочу поговорить с его вдовой. Узнать подробности… его смерти.
— Зачем тебе это? — он смешно нахмурился.
Я небрежно пожала плечами. Не буду забивать голову мальчику. Я и так рассказывала ему больше, чем должна была, и вот куда это привело.
— Так нужно. И я поеду одна. Ты останешься дома и очень хорошо подумаешь над тем, как будешь вести себя с нашим опекуном вечером, когда он приедет на чай.
— Тесс!
Конечно же, он принялся возражать и упрашивать меня, но тут я проявила твердость. Нечего ему там делать, не нужно ничего слушать. Уильям ребенок, каким бы взрослым ни пытался казаться. Сболтнет что-то лишнее в присутствии толстяка, и меня отправят замуж быстрее, чем его — в закрытый пансион для мальчиков.
И потому я оставила Уильяма дома и отправилась в дом покойного сэра Найджела, еще не зная, что встреча с его вдовой откроет для меня гораздо больше, чем я могла ожидать.
* * *
Леди Клаттон, вдова сэра Найджела, встретила меня очень тепло, несмотря на мой внеурочный визит. Уже направляясь в ее дом, я подумала, что с моей стороны будет наглостью явиться без приглашения и не предупредив заранее. Но отказываться от идеи уже было поздно, поэтому я поехала на свой страх и риск.
Но мои опасения себя не оправдали. Леди Клаттон напоила меня чаем и накормила бисквитами, а еще была тронута тем, что я надела траур по ее мужу.
Жаль, я не могла ей объяснить, что сэр Найджел был, по сути, единственным хорошим человеком, который мне встретился в этом мире.
— Так ужасно, так скоропостижно… — плакала она, сидя за накрытым в малой гостиной столом и комкая в худых руках платок. — Говорят, остановилось сердце, но мой Найджел никогда не жаловался ни на какие боли в груди!
Еще бы.
— Сэр Джон сказал, что во всем виноваты тяжбы, связанные с его работой…
— Сэр Джон? — довольно невежливо перебила я ее. — Сэр Джон Фицджеральд?
— Да, деточка, — женщина печально кивнула и смахнула невидимые крошки с черной юбки. — Он ведь вчера целый день мне помогал, был рядом, когда проводились все эти ужасные процедуры… — она некрасиво сморщила лицо, поднесла зажатый в кулаке платок к губам и вновь разрыдалась.
Я склонилась над столом и погладила ее по плечу. У самой на глаза слезы навернулись, и я поспешно их смахнула.
— И был так добр, что одним днем забрал все документы моего бедного Найджела… Сказал, что не хочет тревожить меня в это скорбное время своими визитами в будущем…
Я скрипнула зубами.
Какой же сэр Джон молодец.
Всюду успел: со вдовой в госпитале побывал, бумаги прихватил, с поверенным тоже пообщался. Потрясающее проворство при его-то комплекции.
Сразу чувствуется сильный внешний стимул.
— Леди Клаттон, могу я вас попросить о чем-то?
— Конечно, дорогая, — женщина закончила вытирать слезы и посмотрела на меня с легким любопытством.
— Я… мне бы… — я замялась по-настоящему, ничуть не играя. — Я бы хотела забрать что-то о сэре Найджеле на память. Для меня и Уильяма. Он был таким чудесным опекуном для нас…
Просьба моя была из ряда вон. Внутренне я уже подготовилась к тому, что леди Клаттон откажет мне и выгонит из дома. Моргнув, она смерила меня странным взглядом, но потом все же кивнула — к моему удивлению!
— Конечно… — отозвалась она несколько настороженно. — Можно посмотреть в его кабинете… Там должны быть какие-то безделушки.
— Благодарю вас, леди Клаттон!
Вместе с хозяйкой дома мы вышли из гостиной, пересекли длинный холл и свернули за угол, в коридор, который вел к кабинету покойного опекуна. У самой двери вдова содрогнулась и обхватила локти руками, словно пыталась защититься или согреться.
Я почувствовала себя ужасной мерзавкой. Использовала бедную женщину, которая и так достаточно натерпелась…
— Дорогая, я подожду вас здесь, — печально пробормотала леди Клаттон. — Не могу… не могу туда заходить… все напоминает о Найджеле, — ее плечи затряслись в беззвучном плаче.
На душе стало невероятно мерзко. Чертов мир. Чертовы законы. Чертов толстяк с рыбьими глазами.
Склонив голову, я вошла в кабинет. Сэр Джон определенно знал, что делал, когда забирал документы: я не нашла ни единого листочка. Нигде. Ни на столе, ни на полках, ни в шкафу, ни на тумбочке. Комната выглядела едва ли не стерильной, так тщательно все было вычищено.
Я заскользила взглядом по скромному, сдержанному убранству. Я и сама не знала, что надеялась найти. Хоть что-нибудь. Что-угодно, что поможет мне противостоять сэру Джону.
Наконец, мой взгляд упал на потухший камин. Угли давно догорели и черными головешками валялись в окружении серого пепла. Повинуясь порыву, я подошла ближе и присмотрелась. Здесь жгли документы! Очень, очень много документов — именно об этом свидетельствовало огромное количество пепла. Он не появляется, когда горят привычные бревна.
Нет, я знала это совершенно точно, ведь сама уже несколько раз сжигала кое-что в камине нашего особняка…
Воровато обернувшись, я сунула руку в пепел, подняв в воздух облако серой пыли. В носу защипало, и я зажмурилась, изо всех сил стараясь не чихнуть. Только бы не вошла леди Клаттон и не застала бы меня за этим занятием!
Сперва все, что я чувствовала, был мягкий пепел, который только пачкал пальцы. Как я уже сказала, сэр Джон знал толк во всем, что делал. Документы он сжег так же качественно, как очистил от них кабинет покойного опекуна.
Когда я все же нащупала пальцами несгоревший кусок бумаги, едва не вскрикнула от радости! Вся в предвкушении, я даже закусила язык, пока вытаскивала клочок из камина. Но недовольный, даже чуть раздраженный голос леди Клаттон не позволил мне его прочесть.
— Леди Тесса! Вы скоро? Все в порядке?
Я молниеносно выпрямилась, чистой рукой забрала с каминной полки