В продолжение речи мать Тереза особо остановилась на том, каким ей видится служение священства: «Как Слово Отца стало плотью, жило с людьми и живет в людях, так и священник послан нам, чтобы быть живой любовью — любовью Бога к человекам. Священник — это знамение, огнь пылающий, солнце любви Божьей; это озарение, надежда вечной радости. Вот почему он должен быть в полном распоряжении Отца, быть одно с Сыном, выражать всю любовь Отца, Сына и Святого Духа — всем своим поведением, словами и поступками. Ибо ныне Бог любит нас через каждого священника, занимающего место Христово, каждого священника, который есть Христос. Для священника святость — не что-то особенное. Быть святым — его долг, ведь он так близок к Христу. Его слова должны быть святыми, его жизнь должна быть святой, каждое прикосновение его должно быть святым, если он послан для причащения Господу! Только его святость и позволяет Христу жить в нем. Святость священника в том, чтобы жить в совершенном слиянии с Господом, молиться в Нем, трудиться в Нем, быть в Нем единым с Отцом. Вот что такое его святость. Ее не сравнить ни с какой иной; только с самим Иисусом Христом священник может сравниваться — соревноваться в святости: он должен так слиться с Господом Иисусом, чтобы Господь жил в нем и Отец любил весь мир через него».
Все эти заявления прямо продолжают мысли Иоанна Павла II. Поэтому понятно, почему между Папой и калькуттской монахиней установились такие чрезвычайно дружеские отношения. Не случайно в декабре 1979 года он отозвался о ней с такой трогательной похвалой, а затем со страстным восхищением следил за ее деятельностью. И уж конечно не случайно, что по случаю пастырского визита в Индию Иоанн Павел II решил 3 февраля 1986 года посетить Нирмал Хридая. Для него это стало поводом опять выступить с проникновенной речью в честь дела Миссии Милосердия: «Нирмал Хридая — место надежды, дом, воздвигнутый отвагой и верой, дом, где царит любовь. В Нирмал Хридая таинство человеческого страдания встречается с таинством веры и любви. И при этой встрече задаются самые глубокие вопросы человеческого существования. Тело, преисполненное боли, и дух восклицают: „Почему? Зачем нужно мое страдание? Почему я должен умереть?“ И ответ на это — чаще всего без слов, но в добре и сострадании — полон истины и веры. „Я не могу дать полный ответ на все твои вопросы, не могу уничтожить твое страдание. Но в одном я уверена: Бог любит тебя вечной любовью. Ты для него драгоценен. И я люблю тебя в Нем, ибо в Боге мы поистине братья и сестры“. Нирмал Хридая провозглашает глубочайшее достоинство каждого человека. Нежная забота, которой здесь окружены постояльцы, свидетельствует об истине: ценность человека не измеряется его полезностью, его способностями, его здоровьем или немощью, его возрастом, ни вероисповеданием, ни расой. Человеческое достоинство исходит от Бога, Творца нашего, сотворившего нас по Своему образу и подобию. Никакие лишения, никакие страдания не могут умалить это достоинство, ибо в очах Божьих мы всегда драгоценны. Апостол Иоанн сказал: „Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною“ (1 Ин 3, 18). Пусть же эти слова апостола станут истиной для каждого из нас. Пусть отважная любовь и живая вера, которую мы нашли в Нирмал Хридая, и нам внушат ту же любовь делом и истиною».
Во время этого визита Папа имел возможность поговорить со многими больными Нирмал Хридая, и все они заметили его особенное волнение. Он постарался выразить это волнение в молитве, сказанной им в заключение визита: «Здесь, в доме скорби, в месте, где любовью приносится утешение болящим и умирающим, молитвенно возносим к Тебе наши сердца и помыслы. Знаем, что Ты всегда рядом с разбитыми и оставленными сердцами, со всеми немощными и страждущими. Отче многомилостивый, благослови умирающих, благослови тех, кто вскоре увидит лицо Твое. Верим, что Ты сотворил смерть вратами в жизнь вечную. Боже, начало всякой силы, сохрани и покрой тех, кто ходит за больными и помогает умирающим. Поддержи их в усилиях принести ближним утешение и исцеление. Сотвори их и впредь лучезарным знамением любви Твоей преображающей, Господи жизни и Основание надежды, излей многие Твои милости на всех, в этом месте живущих, трудящихся и умирающих. Аминь».
Неделю спустя за Иоанном Павлом II последовал первосвященник англиканской церкви, монсеньор Ранси, архиепископ Вестминстерский. Его визит послужил символом стремления матери Терезы к экуменизму и необычайной красоты ее образа. Эта красота не оставляла безучастными сильных мира сего, даже нехристиан. Вот случай, который хорошо это иллюстрирует. В 1983 году власти Бангладеш пытались провести законопроект о контроле над всеми финансовыми субсидиями из-за рубежа. Если бы закон был принят, все средства на благотворительные цели в Бангладеш поступали бы под контроль государства, которое их и распределяло бы. Это была очень опасная мера, если вспомнить, как процветают в странах «третьего мира» коррупция и непотизм. В деятельности матери Терезы это было бы серьезной помехой, и она была не согласна подчиниться новому указу.
Поэтому в январе 1983 года она срочно приехала в Дакку, пришла к президенту Эршаду, и между ними состоялся такой разговор: «Если этот закон будет принят, я вывезу всех своих сестер из страны. Нет, матушкаа, это я вам категорически запрещаю!»
Чтобы убедить президента, насколько обоснованно ее упорство, начальница Миссии Милосердия провела его по своим приютам в Дакке. Вернувшись к себе во дворец,