Семья Бояджиу участвовала в общей радости; можно себе представить, как маленькая Гонджа сидела на плечах отца, когда союзные войска с победой входили в Юскюб. Настал момент народного ликования, достигший кульминации 30 мая 1913 года, когда было объявлено о капитуляции турок и начале переговоров между воюющими сторонами. Настал мир, но ненадолго. Уже месяц спустя, 29 июня 1913 года, разразилась Вторая балканская война, где против одного из вчерашних победителей — Болгарии — выступили ее бывшие союзники и Турция, решившая взять реванш. Бои продолжались девяносто дней, после чего болгарскому царю Фердинанду I пришлось просить перемирия: перед превосходящими силами противника его войска терпели поражение за поражением и были вынуждены в беспорядке бежать. Дипломаты, собравшись в Софии, между двумя приемами и тремя балами склонились над картой и расчленили Македонию, не учитывая, что клубок местных этносов неразделим. Границы на карте они провели по линейке, как некогда делали в Африке. Большая часть бывшей турецкой провинции Македония вместе со столицей Юскюбом отошла к Сербии. Албании был выделен район Дольной Преспы, Греции — Приэгейская Македония, а Болгарии — район Пирина.
Будущая мать Тереза в первый раз сменила гражданство. Теперь она была не уроженкой Османской империи, а подданной Сербского королевства. Ее народу от этого лучше не стало. Православные сербы, мягко (очень мягко) говоря, неважно относятся к албанцам — и мусульманам, и католикам. Вступление сербских войск в Македонию сопровождалось террором в районах, где большинство населения составляли албанцы. Семья Бояджиу в своем мирном жилище на улице Власка принимала многих албанских беженцев, спасавшихся от бойни. Беженцы знали, что их примут хорошо. Колле, отец семейства, был преуспевающим предпринимателем-строителем и не жалел денег, особенно на дела милосердия. Кроме того, он был убежденным албанским националистом, активным участником многих обществ, собрания которых, иногда подпольные, а иногда открытые, проходили у него в доме. На улице Власка всегда было полно народа. Гонджа была еще слишком мала и не понимала, в чем тут дело, хотя вся эта суета, конечно, нарушала домашний покой, приводила к крикам и слезам. Не прошло и года после окончания Второй балканской войны, как вспыхнула вся Европа. Убийство австрийского наследного принца эрцгерцога Франца-Фердинанда и его морганатической супруги Софии 28 июня 1914 года в Сараеве толкнуло в кровопролитную бойню Францию, Англию, Россию, Бельгию, Германию, Австро-Венгрию и Турцию, а также их итальянских, сербских, черногорских, румынских и болгарских союзников. Сербские войска очистили Македонию; она была оккупирована и аннексирована Болгарией, но в 1918 году вернулась под сербский контроль.
Для маленькой Гонджи, подданство которой наконец определилось, началось новое время, в котором было много и огорчений, и радостей. Была радость, что она благополучно пережила Первую мировую войну, что избежала испанского гриппа, от которого осенью 1918 года в мире умерло 25 миллионов человек. Строительная фирма ее отца процветала и действовала далеко не только в Македонии. Вместе со своим итальянским компаньоном Колле занялся внешнеторговыми операциями и получал солидные прибыли, которые вкладывал в новые предприятия. Впереди было светлое будущее.
Колле, занятый делами, оставил заботу о воспитании детей и содержании дома на свою жену Драну, и, по рассказам ее младшей дочери, она превосходно с этим справлялась. Драна не обижалась на мужа, что ей приходится слишком много работать: «Сколько бы деду нее было днем, она спешила все закончить к вечеру, чтобы встретить отца. Тогда мы ее не понимали и даже иногда подшучивали над ней. Теперь я понимаю, как же она его любила. Даже очень занятая работой, она всегда дарила ему самую лучшую улыбку».
Семья Бояджиу жила дружно. «Мы были очень спокойные малыши, а наши родители были веселые и любили нас». Гонджа — «пухленькая, веселая, лукавая, очень живая, совсем как мальчишка», по словам ее брата Лазаря, — ладила и с ним, и со старшей сестрой Агой, которая родилась в 1905 году. Все трое были неразлучны, вместе играли, вместе веселились, и родители одинаково ласкали всех. Детство матери Терезы было счастливым, очень счастливым, и нет никакого сомнения, что для этой редчайшей атмосферы было очень полезно, что в доме строжайше выполнялись наставления Церкви. Настоящая католическая семья всегда будет защищена от драм и раздоров, угрожающих семье современной. Решительное неприятие разводов и абортов матерью Терезой ведет начало отсюда — из детских воспоминаний о жизни под знаком любви и гармонии.
Гонджа была очень близка со своей матерью Драной — несравненной воспитательницей, все свое время посвящавшей детям. Колле тоже был внимательный и любящий отец, хотя из-за многочисленных дел он почти не бывал дома. Много времени у него отнимала фирма, а он еще был членом муниципального совета Скопье. Нет ничего удивительного, что именно его избрали представлять интересы албанского меньшинства: Колле очень активно участвовал в политике, в его доме на улице Власка, как все видели и знали, часто собирались местные албанские Националисты. Понятно поэтому, что сербские националисты и проболгарские комитаджи его не любили. Для них он был антимакедонским сепаратистом, мечтавшим о Великой Албании, за которым нужно строго следить, а то и пресекать его вредную деятельность.
В 1919 году Колле поехал в Белград отстаивать права албанского меньшинства в Македонии, и, по некоторым источникам, эта миссия стоила ему жизни. В столице все прошло гладко, но, вернувшись в Скопье, Колле заболел, попал в больницу, перенес операцию и умер от потери крови. Его сын Лазарь нисколько не сомневается, что это было политическое убийство. Отец, много раз заявлял он, был отравлен политическими противниками. Прочие члены семьи хранят на этот счет осторожное молчание. На похоронах Колле в его приходской церкви собралась вся албанская община Скопье.
Семья Бояджиу встретила обрушившееся на них несчастье отважно и стойко. Семейное дело было ликвидировано в пользу итальянского компаньона Колле, которого некоторые обвиняют в том, что он злоупотребил создавшимся положением. Драна, оставшись вдовой с тремя детьми на руках, не жаловалась и не впала в отчаяние. Чтобы оплачивать обучение Лазаря, Аги и Гонджи, она открыла лавку, торговавшую вышивками. На ней теперь держался дом, и она проявила силу воли, о которой с восхищением вспоминал ее сын Лазарь: «Наша мать была сильна, как закаленная сталь, и в то же время смиренна, щедра, добра, нищелюбива