Дорога-гравийка, хорошо сделанная, с насыпью и кюветами, небольшой обочиной, идёт по вековому сосновому лесу, с довольно приличным подлеском, видно недалеко, местность холмистая. Так что петляем, то взбираясь на склон, то спускаясь с него. Сверху нас бы не увидели – деревья смыкают над дорогой свои кроны.
Знакомый мой служил срочку «в ракетных войсках», как он гордо выражался, но всю службу был занят тем, что лазил по деревьям, стоящим вдоль дороги, ближе к верхушкам цеплял трос, и потом два дерева, стоящие на обочинах с противоположных сторон, стягивались между собой верхушками. Ракетный тягач едет по дороге, а сверху его не видно.
А тут всё уже обеспечено заранее. Проехав километров пять-семь, останавливаюсь и пытаюсь найти какие-нибудь следы. Какие-нибудь – находятся. Зверьё на дорогу выходит. Ничего похожего на следы, оставленные человеком, нет. Даже странно: дорога, и хорошая ведь дорога, – есть. Она же для кого-то была сделана, при проектировании наверняка предполагалось, что по ней будут ездить. И даже, думаю, предполагалось, кто именно. Ладно, допускаем, что с австрийцами что-то случилось – и материалы на складе, и машина – австрийские. Но ведь дорога строится, чтобы соединять. Дальше по ней кто-то же должен ещё быть. Да, пешком, даже по дороге, по такой местности – стрёмно. Значительную часть полезной нагрузки будет составлять оружие и боеприпасы: по таким местам пацифисты не ходят. Долго не ходят, имею в виду. А почему транспорта нет?
Ещё через пару километров произошла внеплановая остановка. Дорога пересекала небольшую речку, и через неё был перекинут мост.
Красивый мост, арочный, из дикого камня на растворе. И как-то возникла мысль: «А Древний якобы Рим – это «Платформа номер сколько»? – Мысль подала Сандра. Она стояла, смотрела на это чудо, а потом сказала: «Италья»…
Через три километра дорога закончилась. Вот так просто, закончилась – и всё. Слово «халтура», видимо, присутствует во всех языках всех разумных. Мы доехали до черты. Нет, никаких нарисованных линий, просто криво склеили листы карты. Неправильно склеили, халтурно. Мы стояли сверху, в светлом сосновом лесу, а метрах в пяти под нами находились верхушки елей – до горизонта. Тёмный еловый лес, и эта граница влево и вправо шла, как по нитке.
Лодку к речушке мы вдвоём спускали до самого вечера, когда к мосту вернулись. Берега крутые, почти отвесные. Справились. Машинку бросать было жалко, но… Выбрал местечко, где на неё не завалятся от ветра деревья, тщательно застегнул тент, где возможно, даже под раму камней натаскал, чтобы, если шины просядут, колеса на обода не стали. Снял провода с аккумулятора. В баке бензина полно, стройматериалы тоже пригодятся. Когда-нибудь, не пропадут. Ехать недолго. А нам снова по воде. Но это уже с утра.
Идти по этой речушке сложно, но пока управляюсь. По горным рекам никогда не сплавлялся, опыта нет. Мотор вывернут назад, винт работает на торможение, мимо камней благополучно проходим, правда, пару раз заливало. Если вверх по течению, мой моторчик не вывезет однозначно, а если сил так на пятнадцать поставить, то вполне.
В середине дня вышли на равнинный участок – судя по рельефу, Волга уже близко. Речушка маленькая совсем, метров десять шириной, пару раз попадались места с упавшими поперёк деревьями. Ножа хватало, чтобы ветки обрезать и низом протиснуться, но, если подниматься – нужна бензопила. До большой воды не дошли с полкилометра, местечко для ночёвки красивое встретилось.
С утра вышли на Волгу. Красота! При взгляде на такую реку на уме только одно слово – мощь! До противоположного берега намного больше километра. И солнце так красиво его подсвечивает. Судя по сообщению радио Замка Россия, мы уже где-то близко – на том берегу степь, на нашем – лес. Иду ближе к лесу, выбираться на простор с нашими габаритами и высотой борта – противопоказано. Лодка на фоне такой реки пылинкой выглядит. А приёмник берёт уже уверенно.
Вчера из-за сложности передвижения выражался преимущественно короткими фразами и междометиями, которыми дамам знать как бы и необязательно, а сегодня Сандра насела на меня с жизненными, как ей представляется, вопросами. Она уже бойко так говорит, правда с предлогами, падежами и склонениями – ах. Но – всё понятно. Общий смысл её вопросов – какая она, Россия? А я знаю эту Россию?
Часа через три движения на правом берегу стало просматриваться что-то такое… рукотворное, что ли. В пейзаж не вписывающееся. Пойдём? Сандра кивает – интересно же. Перед тем впадавшую слева большую реку проигнорировал. Интересно – это когда не против течения. На просторе реки нас, конечно, немного покачало – ветерок, даже несильный, волну разгоняет хорошо.
А здесь люди стояли. Не жили, а именно стояли. Два бывших сарая на берегу, множество следов, оставленных человеком. И даже «признаки цивилизации» – выброшенный мусор тоже присутствовал. Почему сараи – бывшие? Так с ними очень тщательно разобрались. Я такое по Африке помню, когда крупнокалиберный пулемёт по хибарам работал, так очень похоже. Но самое главное, – на берегу стоял щит. С теми самыми «некоторыми верительными признаками «неподдельности», как радио говорило. На щите грубо, от руки, был нарисован знак населённого пункта с перечёркнутой накрест надписью ТОРТУГА, а рядом –
VOLGA-RIVER.
И более мелким: И никак иначе!
И далее – SPECNAZ KGB
GOBLIN
Вот так, предельно коротко и информативно. Наши где-то на приграничной местности, восстанавливая правопорядок, разобрали на дрова пиратскую базу, застолбили территорию и напугали супостата страшными словами «спецназ КГБ». Мы уже близко!
– Андро, а что есть Гоблин? – Конечно, про спецназ и про КГБ весь мир хорошо был осведомлен. Целый Голливуд старался.
– Гоблин? Это, скорее всего, позывной. Слово такое, при радиосвязи применяется. Как имя абонента, но оно уникальное, чтобы спутать нельзя было.
– А сам Гоблин, это как у Толкин?
– Наверное. Должен быть похож. Большой и ужасный. Пошли домой, уже скоро.
Когда мы вышли из-за мыса, перед взглядом предстал пароходик, привалившийся бортом к берегу. С триколором на мачте. Про него хотелось сказать «как настоящий», настолько игрушечно он выглядел. Впечатление игрушечности портили только пулемётная полубашня и яхтенный транец с висящим на нём мотором сил где-то под сотню. Служба на пароходе неслась исправно, нас уже заметили, возле пулемёта находился человек, по гражданке, из команды, видимо, а ещё двое присутствовали на палубе с оружием в руках. Один – здоровенный, под два метра ростом, стриженный под ноль, под камуфляжкой охотничьего образца – десантный тельник, на ногах короткие сапожки, как у морпехов были, только настоящие, кожаные. В руках – умеренно тюнингованная СВД. Второй – истинный ариец, как с плаката. И форма, как у меня, бундесовская. В руках калаш, из старых. Убедившись, что опасности от нас не исходит – Манлихер лежит себе под бортом, у Сандры пистолет в кобуре, эта парочка, свесив ноги, уселась на борт. Подхожу.
– Эрих, мы, наверное, совсем старые с тобой стали, раз красивые девушки на нас никакого внимания не обращают – произнес здоровяк.
– Это кто? – с интонацией, способной заморозить ближайшую акваторию, поинтересовалась у меня Сандра.
– Если гоблины выглядят как-то иначе, то я ничего в них не понимаю.
– Гы,.. – оскалился здоровяк. – Приятно, когда тебя узнают незнакомые. – И, подскочив, вытянулся и отрекомендовался:
– Командир группы сталкеров Замка Россия Михаил Сомов. Позывной Гоблин.
Ариец тоже поднялся, и с лёгким акцентом представился:
– Эрих Вайнерт, командир группы сталкеров в замке Берлин, Русский Союз. Позывной – Фагоцит.
– Андрей Котов. Капитан этой лодочки. Позывной – Князь. Был.
– Сандра Бонелли. Позывной – Скво. Будет.
Часть 2. В зоне особого внимания. Глава 12. Первые впечатления.