— Как?! Йозеф не чистокровный дроу?! Великий волшебник и превосходный фехтовальщик пошёл от человека?!
— Хм… Удивительно, но нет, он скорее близок даже не к дроу, а к высшим эльфам, что по преданиям породили оба народа — тёмных и светлых.
— Но… но…
— Так. Не забивай себе голову, не твоего ума дело, от кого произошёл твой сильный брат, лучше задумайся, как привязать инкуба и не умереть в процессе. Иди. С документами всё в порядке.
В полной прострации Маэвис вышла из кабинета, переваривая пласт информации о своей семье и думая, а не понесёт ли она ребёнка в этот раз от инкуба, ведь это тоже как будто бы невозможно, так же, как понести помесь дроу и высшего эльфа от человека.
Её ещё не искалеченная веками междоусобицы, пожирающей общество дроу, психика была мягкой и пока ещё не тронутой, от чего такие стремления, как стать матерью, рассматривались исключительно с чувственной стороны, и того, как было бы прекрасно вскормить жизнь своей грудью, её душа, лишь подпаленная варпом, потихоньку трепетала.
Так она и заснула в этот долгий день, не подозревая, что планы тёмного бога не просто так включали в себя инкуба, который поразительно точно на подсознательном уровне притягивал желание любой женщины одним своим видом. Ведь если вожделение идёт исключительно благодаря естественным процессам, то это не ментальное воздействие, да?
/// Над усадьбой Дроу.///
Глаза инкуба сверкнули в полутьме и окинули рукотворную огромную пещеру подземья. Армированный потолок поддерживался мощными рёбрами из меди с едва светящимися рунами и огромными колоннами, что были частью огромного центрального муравейника.
Чуть более ниже были простые площади огромного базара, а ещё ниже росли грибные плантации, кормящие местных жителей. Самая большая деталь, бросающаяся в глаза любого разумного, был высокий столб из железа, пышущий теплом и пламенем из турбин. Покопавшись в кривых и разрозненных знаниях о магии, Люпин отрыл пару версий, как эта штука может работать, но ни лей-линии, ни источник жидкой магии не подходили под такую штуку. Обычно такие объекты наоборот прячут, а не показывают на всеобщее обозрение. Хотя интуитивно было понятно, что 24 заслонки, из которых шёл яркий свет пламени, и 7 из которых были закрыты, — своеобразная версия часов.
«Это я вытресу из кого-нибудь знающего», — подумал про себя инкуб.
На тонких, слабых мембранных крыльях из чёрной плоти Люпин проплыл по воздуху до крепостной стены на башню, вписанную в архитектурный ансамбль, видимо, для охраны поместья. Приземлившись на стену, Люпин понял, что она была отнюдь не так проста; под собой демон ощутил бесчисленный сонм демонов, а стена, издалека казавшаяся сделанной из какой-то породы мрамора, на деле была полностью возведена из костей. Даже при беглом взгляде расы, входившие в сбор, были как гуманоидного, так и иных типов, но основная масса черепов и костей была либо эльфийской, либо людской, хотя сказать точнее было сложно.
Мерзкие шепотки пронеслись над ухом Люпина.
— Гррррр… Кто это у нас такой маленький?… Мелкий ублюдок голодной суки… Как ты посмел проникнуть в поместье Госпожи?!
— Тише, тише, старший, я не проникал в поместье, я свой, я призван буквально вчера госпожой Консэтис.
— Гррррр… Я уже доложил хозяйке, и она сказала то же самое, а теперь скажи-ка на милость, зачем ты хочешь уйти из особняка?
— Я не хотел никуда уходить, я хотел просто посмотреть на город. Прости, если потревожил, старший, могу слезть, если моё общество тебе так неприятно.
— Хмм… Ладно, оставайся, признаться, на стенах не так уж интересно.
— Ха! Да старикану просто скучно тут сидеть и буквально работать охранником, — подумал про себя Люпин.
— Пф… Никакого уважения к тому, кто был рождён хаосом эоны лет назад по сравнению с тобой, сопля?! Да, мне скучно, но поверь, войны в этом мире и сам мир достаточно интересен, а я так и вовсе смог пережить очень многих из рода своего, а твоих похотливых собратьев и сестёр я ел легионами ещё когда существовал наёмным клинком из среднего круга пушечного мяса.
— Старик, а чьего бога ты будешь?
— А каких богов хаоса ты вообще знаешь? — даже исключительно по голосу Люпин почувствовал, как демон хитро прищурился и потирает рученьки.
— Только свою мать, к которой ты больно не почтителен, а о остальных я пока не слышал.
— Хфу-фу-кху… Наивный мелкий мальчишка, я видел, как несколько демиургов, подобных твоей матери, низвергались и спускались чуть ли не до средних демонов. Впрочем, дела это тех времён, когда и смертных было от силы пару миллионов, разбросанных по нескольким мирам. Ежели говорит об обстановке актуальной в нынешней большой игре, их четверо. Бог Чумы и Разложения, Семиричная муха, Великий бесконечный, имён его много и на все лады смертных, смертные людишки обычно взывают к нему не иначе как Нургл. Противоположность ему — Бог Магии и путей Оккультных, Изменчивая девятка, Вечный перевёртыш, имён его ещё больше, а смертные взывают к нему даже тогда, когда не подозревают о его незримой паутине интриг, охватывающей всё сущее, но чаще всего его знамёна и знамения говорят о нём как о Тзинче. Следующий Бог — Кхорн, Восьмеричный Владыка, Воитель Трона из Черепов, Бог войны, разрушения, чести и поединка, несмотря на предельную чёткость взывания к нему, смертные отдают часть своей души каждый раз, когда выплёскивают ярость, и каждый животный рык есть имя его, отражённое в вечности. Противоположностью ему и служит твоя матерь или отец, Слаанеш, Бог порочного удовольствия, совершенства, разврата и одержимости, шестикрылый ангел, Мать монстров, Та, что жаждет, Пожиратель Аэльдари, самый молодой бог из всех, но в отличие от братьев любая сверхидея, на которой и строится поклонение чему угодно, приносит плату этому Принцу удовольствий.
— Как интересно ты рассказываешь, старик, прошу, продолжай, — прервал паузу задумчивости старого демона Люпин.
— Всякая шалупонь, что пытается встать на ступень рядом с этой четвёркой, я считаю недостойна упоминаний, но одного Царя-Анархиста тебе стоит запомнить и убояться. Маллал, он же Малис, он же Чёрно-белый Зверь. Некогда он был Богом, но так как объявил войну всем — и хаосу, и порядку, растерял силы в бессмысленной войне, хотя и стал неуничтожимым. Он есть антитеза ко всему хаосу, включая нас с тобой,