— Любишь? — начинаю смеяться сквозь слезы. — Это называется любовью? Ты разбил мне сердце, предал нашу семью! Я собиралась сказать тебе, что беременна, Кирилл. Я думала, что это будет самым счастливым моментом в нашей жизни, а вместо этого...
Вижу, как исказилось от шока его лицо.
— Беременна… — медленно произносит он. — Настя… сколько?.. Какой срок?
— Уже никакой! Для тебя этого ребенка нет! — перебиваю я его. — Этот малыш только мой!
— Настя! — рычит муж и надвигается на меня.
А я не выдерживаю больше. Моя боль и ярость смешались в один порыв.
— Я больше не хочу видеть тебя! Никогда больше не появляйся в моей жизни!
Разворачиваюсь. Последняя надежда, что это все сон и ложь, умирает. Меня предали самые близкие для меня люди. И теперь я ненавижу их.
— Настя! — хочет схватить меня за руку Кирилл. Но я вырываюсь. Сейчас я готова убить, если он прикоснется ко мне снова.
Практически бегу к своей машине. Мне нужно уехать отсюда как можно скорее. Меня душит тут все. Воздуха катастрофически не хватает.
Завожу машину. Краем глаза вижу, как ворота открываются и оттуда выезжает машина Кирилла.
Неужели он не понимает, что я не хочу с ним разговаривать? Видеть его не могу!
Давлю на педаль газа, резко выруливая, чуть не врезаясь в соседний забор. Выезжаю на трассу. Слезы жгут лицо, и я слышу раскат грома. Погода словно тоже солидарна со мной и понимает, единственная, мою боль…
Смотрю в зеркало заднего вида, вижу, что Кирилл едет замной. Он точно догонит меня, а я не хочу этого.
Не хочу его видеть.
Дождь усиливается, превращаясь в ливень.
Дворники работают на максималках.
А машина Кирилла приближается ко мне. Он начинает сигналить фарами, чтобы я съехала на обочину и остановилась.
Но я, наоборот, прибавляю газу. А потом пропускаю момент, когда на меня несется встречная машина.
Резко ухожу вправо, избегая столкновения…
Машину выносит.
Звук ударов. И я уже ничего не вижу. Просто закрываю лицо и живот руками и кричу.
Боль пронизывает тело. Последнее, что я слышу, — это голос мужа. Который предал меня.
— Настя…
А потом я проваливаюсь в спасительную тьму…
Глава 3
Глава 3
Кирилл
Настя. Бледная, в крови. Ее вытаскивают и уносят на носилках. А я просто не могу оторвать от нее взгляд.
Бл… это же я во всем виноват! Виноват в том, что она сейчас там.
— Вам тоже надо в больницу, — слышу голос где-то вдалеке. — У вас кровь на руках и…
Взгляд наконец-то фокусируется на чем-то другом. А именно на фельдшере, который, оказывается, подходит ко мне и осматривает мою руку.
Да, она вся в крови, но боли я не чувствую. Она где-то в груди, разъедает грудную клетку.
Карета скорой помощи с Настей отъезжает. И я понимаю,что все. Дергаюсь, не зная, что делать.
— Куда они?! — кричу на врача. Хотя он совсем ни причем.
— В восьмую, самая ближайшая, девушка сильно пострадала. Хорошо, что хоть подушки сработали… —рассуждает врач.
Да, сработали… Я сам выбирал машину для Насти. Самую надежную и безопасную. Надеясь, что ей никогда не понадобится эта безопасность. Понадобилась…
Сжимаю волосы на голове, чтобы хоть немного почувствовать боль. Дождь нещадно льет, словно из ведра. Концентрирую внимание…
— Мне нужно в эту больницу, срочно, — начинаю приходить в себя. Первый шок прошел, и я понимаю, что мне срочно надо к Насте! Я не могу оставить ее, особенно когда так виноват. Достаю телефон, экран треснул, но главное — работает.
— Мне нужно в больницу! Срочно! — рычу я в телефон.
— Скоро будем, — сухое.
Пока охрана едет, я набираю тому, кто доверил мне свою дочь.
— Она в больнице, — хрипло произношу я. Легкие сдавливает, шок прошел, и началась боль.
— Что случилось? — доносится из трубки.
— Я… — так и не могу произнести это слово, сглатываю. — Она попала в аварию. Съехала в кювет.
Дальше следует отборный мат. И собеседникотключается.
Дальше мы едем в больницу. Настю увезли, и врачи пока ничего не говорят. А я просто молюсь, чтобы с ней было все хорошо. Пусть накажут меня.
— Где она?! Где моя дочь?! — слышу громкое.
Олег Александрович уже тут. Отец Насти. У которого я просил ее руки. Который долго отказывал мне, но потом сдался, не смея больше противиться, но предупредив, что если обижу его дочь, то он сотрет меня в порошок.
— Она там, — кивают на отделение.
— Знаешь, мне хочется тебе врезать, сильно, но я сдерживаюсь, видя, что ты и так не в лучшем состоянии, —зло произносит он.
— Лучше бы вы врезали, — усмехаюсь я, чувствуя, как саднит уголок губ. — Я изменил вашей дочери.
Секунда, две — и в мою сторону летит кулак. Боль немного отрезвляет, но, увы, легче не становится.
— Ты как посмел?! Я тебе что говорил?! Предупреждал?! — рычит он. Несмотря на свой солидный возраст, Олег Александрович все еще силен.
— Говорили… — хрипло произношу.
А потом дверь открывается и оттуда выходит врач. Мы оба идем к нему.
— С Анастасией все хорошо, — говорит он, снимая очки. — У нее…
Дальше не слушаю. Главное, с ней все хорошо. Она будет жить. А дальше мы разберёмся. Я обязательно все расскажу, мы найдем выход. И ни о каком разводе даже не может быть и речи.
— А вот ребенка не удалось спасти… — доносится сквозь пелену до моих ушей. — Удар был слишком сильный…
И тут я чувствую, как земля уходит из-под ног. Настя беременна…
Была беременна.
И потеряла ребенка…
Нашего ребенка…
Понимаю, что она не простит. Да я и сам не прощу себе. Ведь это я виноват. Моя ложь…
Дальше дни проходят словно в тумане. Я еду к Кате, которая довольная сидит в доме, которым я ее обеспечил.
— Ну что, догнал? Простила? — язвительно спрашивает она. — Надеюсь, что нет, я бы не просила тебя после такого.
Смотрю на неё и понимаю,