Бартоломью Тикер.
Томас Дин.
Стэнтон покачал головой. Хорошо, что он решился тогда побежать, иначе вполне мог бы лежать сейчас под одним из этих бурых холмиков успевшей подсохнуть земли.
И наконец, Николас Линдли в самом дальнем и тихом уголке. В полном одиночестве.
Стэнтон провел ладонью по лицу, и тут сзади раздался голос:
— Если бы не вы, здесь было бы еще две могилы.
Барлинг.
Стэнтон обернулся к подходящему в своем неизменном черном плаще клерку.
— Лучше бы тут ни одной не было. — Посыльный взглянул в сторону могилы Питера Вэбба, которого похоронили как можно дальше, под самой стеной кладбища. — Хотя нет, хватило бы и одной.
— Несомненно. — Барлинг остановился рядом со Стэнтоном над могилой Линдли и перекрестился.
— Но четыре — это слишком. Даже пять, если считать Эдгара. — Стэнтон кивнул на церковь. — Но он-то там, конечно, в своем роскошном каменном гробу. — Их взгляды встретились. — Вы поэтому пропустили одну из строчек в своих записях, Барлинг? Эдгар слишком важная птица, чтобы рассказывать о нем всю правду? Не захотелось вам, чтобы весь Клэршем знал, что сэр Реджинальд Эдгар мужеложец?
— А. — Губы Барлинга дрогнули в намеке на улыбку. — Вы заметили.
— Да, Барлинг, заметил. Так что лучше бы вы для этих надгробий свои разглагольствования про истину приберегли. Строчка за строчкой — да, Барлинг? Но если вдруг что-то не устраивает — выкидываем.
— Я пропустил эту строчку не для того, чтобы пощадить Эдгара. Моим желанием было защитить другого человека.
— Меня, значит. — Стэнтон покачал головой. — Да пусть хоть вся деревня лясы точит про то, что Эдгар меня лапал, Барлинг. Такова уж истина.
— Не вас.
— И кого же тогда? — Стэнтон нахмурился.
— Эту строчку я пропустил, чтобы защитить его, — взгляд Барлинга опустился на холмик у его ног, — Николаса Линдли.
— Линдли? Не понимаю.
— Вы помните, что Эдгар сказал нам той ночью, когда на вас напал Вэбб? Про то, как он нашел Линдли в конюшне?
— Да. «Я нашел Линдли у себя в конюшне — за пару ночей до смерти Смита это было. На мерзавца было жалко взглянуть. Я ему кой-какую работку подбросил, а в награду свои башмаки дал. Собственные! Он сам вместо денег попросил. Ноги-то у него сбиты были, он же босым бродил». Я еще удивился, что Эдгар раньше нам этого не рассказал. Да только он ведь трезвым и не бывал.
— Эдгар был пьяницей, да, но он прекрасно знал, что именно сотворил с Николасом Линдли. То же, что хотел сделать с вами, Стэнтон.
— О…
Мокрый рот Эдгара на его губах и язык лорда, тычущийся в зубы, и его ухватившаяся за промежность рука за миг до решительного толчка Стэнтона.
— Да уж, о… — Барлинг покачал головой. — Вы слуга короля, ваше положение вполне позволяло отклонить его беспардонные притязания. А Николас Линдли был всего лишь нищим бродягой, одиноким и отчаявшимся, которого на собственной конюшне поймал местный лорд. Он сделал все, чего от него хотел Эдгар. И судя по тому, как лорд повел себя с вами, я искренне сомневаюсь, что Линдли был у него первым. Эдгар постарался оправдать содеянное, расплатившись парой своих башмаков, которые Линдли будто бы попросил сам. Уверен, что это успокоило совесть Эдгара, если она вообще у него была.
— А Линдли как раз собирался уходить из Клэршема, — задумчиво произнес Стэнтон. — Сам мне сказал.
— Несомненно собирался, — кивнул Барлинг. — Не берусь утверждать, но вполне возможно, что этого потребовал сам Эдгар, когда Линдли ему надоел. Но прежде еще, чем он успел уйти… — Клерк вскинул и тут же уронил руки.
— Вэбб убил Джеффри Смита. — Стэнтон откинул голову и глубоко вздохнул. — И во всем обвинили попрошайку Линдли. Отправили в темницу ждать казни.
Да, — Барлинг грустно покачал головой, — Эдгар был пьяницей, но вместе с тем и весьма расчетливым человеком, который без раздумий действовал из соображений своей выгоды. Он знал, что произошло убийство, а жители деревни уверены в виновности Линдли. Он ведь не был одним из них — всего лишь захожим чужаком. А Эдгар, думаю, ужаснулся, когда понял, что заставил исполнять свои прихоти убийцу. Так что он был только рад по-быстрому повесить Линдли. Это не только удовлетворило бы жажду мести селян, но и навсегда заставило бы замолчать человека, который знал, что лорд Клэршема — хищный содомит. А это было для Эдгара куда как важнее.
— Так почему же Линдли мне ничего не рассказал? — спросил Стэнтон. — Ну ладно, когда вы с Эдгаром были рядом, но ведь на следующий день мы встретились наедине.
— О, Стэнтон, Стэнтон… Содомский грех — один из самых страшных, а уж насильный — и подавно. Вы бы знали это, доведись вам ознакомиться с трудами святого Петра Дамиани, как довелось это сделать мне. — Барлинг склонил голову и заговорил тихо, будто с самим собой: — «Изощренное лукавство Сатаны измышляет множество степеней падения, и чем большей достигает несчастная душа, тем глубже она погружается в пучины ада». — Он поднял взгляд на Стэнтона. — Пучины.
Стэнтон нахмурился. Ему еще не приходилось видеть Барлинга таким. Клерк казался подавленным — да нет, одержимым даже. Хотя… да-да, такое уже было. После поминок Тикера, когда Барлинг сказал что-то о прежних ошибках. Но тут, как и тогда, задумчивость в одно мгновение покинула лицо Барлинга, и он вновь стал самим собой:
— Линдли ни за что не отважился бы рассказать об этом совершенно незнакомому человеку — вам, Стэнтон. Единственным доступным ему исповедником был Осмонд — племянник самого Эдгара. Поэтому Линдли пришлось молчать, хотя его наверняка мучила мысль о свершающейся над ним величайшей несправедливости. Неудивительно, что Вэбб смог убедить его бежать.
— Но лишь затем, чтобы тут же погибнуть и гнить в бочке. — Стэнтон покачал головой. — А тем временем все по-прежнему проклинали его, боялись и пытались изловить.
— Вот только все шаги Эдгара в этом направлении были совершенно беспомощными, — сказал Барлинг, — хотя он только и делал, что болтал про поиски. Я сперва думал, что это хмель виноват и его обычная расхлябанность, но Эдгар, как я уже сказал, был человеком скорее расчетливым, чем злонамеренным, — в отличие от Вэбба. Он был только рад побегу Линдли. Все это время ему нужно было лишь одно — молчание Линдли о случившемся.
— И Вэбб позаботился об этом. — Стэнтон снова взглянул на холмик. — Бедный Николас Линдли.
— Если только его и правда так зовут, — сказал Барлинг. — В тот день, когда вы нашли тело Тикера, Эдгар назвал его Тимоти. Сделал вид еще, что оговорился. Может, и так, может — нет.
— С