Вот огнегривый великан снёс голову с плеч очередному колобастому противнику, попытавшемуся нанизать русича на пику. Другому оппоненту повезло ещё меньше: ему Ратибор, присев под не очень ловким выпадом короткого ятагана, отсёк сначала ногу по коленную чашечку, а после по самое плечо и руку с клинком, и лишь затем милосердно добил визжащего, точно недорезанный поросёнок, вельбера. Далее рыжеволосый гигант, шустро блокировав удар мечом следующего неприятеля, ответным выпадом на удивление легко вспорол тому грудину; остриё Ярика без особых проблем прошило хвалёную вельберийскую кольчугу и вышло у врага со спины; изготовленный отцом Ратибора волнистый булат, как рыжебородый витязь уже не раз убеждался, преград на своём пути не ведал, будь то хоть вифирийская, хоть алгурийская, хоть вельберийская броня.
Между тем шум и гам во дворе стоял знатный; непрекращающиеся звуки битвы, казалось, заполонили собой всё внутреннее пространство во дворе Мглистого замка. Боевые рыки, лязг стали, предсмертные стенания да крики ужаса, вылетавшие порой из уст особо впечатлительных стражников, медленно, но верно приближались к самому терему тёмного властителя; Ратибор упрямо прорубался к входу во дворец, одного за другим снося пятившихся перед ним вельберийцев. Их колоссальное численное преимущество, впрочем, очень быстро сокращающееся, уже не играло особой роли; дюжий ратник, в очередной раз с изумлением отметив отсутствие у себя признаков хоть какой-то, пусть даже малейшей усталости, словно воспарил на крыльях света, легко сминая любого вражину, посмевшего встать у него на пути. Оттого и визжали в страхе лысые стражники, нутром чувствовавшие, что противостоит им нынче пусть и один, но зато отнюдь не рядовой боец; за широкими плечами рыжекудрого чужестранца вполне явственно ощущалась некая могучая сверхъестественная Сущность, загадочная природа которой оказалась неведома ни служакам Пурагелиса, ни тем более дворцовой челяди, набранной среди самых обычных, донельзя суеверных жителей Южного материка.
Тем временем Ратибор пробился, наконец, к входу во дворец, зашёл внутрь, огляделся, не преминув мельком отметить про себя роскошное убранство непропорционально здоровенных помещений с высоченными потолками и подпирающими их удивительно массивными колоннами, после чего споро потопал по широкой лестнице наверх, на интуитивном уровне ощущая, что именно там, на самом последнем, пятом этаже его с нетерпением и ждут.
Всё то время, что он поднимался, пролёт за пролётом, князя Мирграда продолжала атаковать элитная гвардия Пурагелиса, никак не желавшая прекратить своё безнадёжное сопротивление. Точнее, быть может, и желавшая, но судя по закатанным к бровям белёсым глазам, воины хозяина Мглистого дворца, наседавшие на «рыжего медведя» внутри замка, себе уже не принадлежали; чья-то беспощадная злая воля непрестанно гнала их, словно покорных овец на убой, заставляя умирать одного за другим. И могучий витязь, всё так же без устали складывающий противников пачками, конечно, догадывался, чья именно.
«Во дворе-то у здешних ватажников нормальные моргалики были, а как зашёл в теремок, так тутова все с бельмом на глазу. Да в довесок молчаливые и бесстрашные, в отличие от дворовых стражей, — не спеша кумекал про себя потерявший счёт времени Ратибор, зарубая очередного охранника. — Что-то с этими лысыми вояками явно не так… Будто одурманены… Или, скорее, околдованы!»
Рыжегривый русич, только что отсёкший одному из нападавших руку по локоть, поражённо отметил тот факт, что покалеченный соперник, несмотря на адскую боль, даже не вскрикнул.
— Хм! А ведь с тех пор, как я вошёл в замок, никто из павших не проронил ни звука! Даже когда им кишки на булат наматывал! — изумлённо проворчал себе в бороду Ратибор. — А я всё никак не пойму, что с ворогами не так! Ха!.. А тут вон оно чего, оказывается! Местные дуболомы не чувствуют боли! Впрочем, — чемпион Кузгара покосился на свои пусть и неглубокие, но многочисленные раны, — как и я! Что происходит? Мы чавось, уже все умерли⁈
И в тот же миг на наконец-то прорубившегося сквозь толпу противников, добравшегося до пятого этажа дюжего ратника накатила страшная усталость. Вместе с беспрестанно ноющей по всему телу болью. Ратибор стал чувствовать себя так, как и должен был после многочасовой сечи; к огневолосому гиганту вернулись самые обычные человеческие ощущения. Похоже, таинственный невидимый покровитель, всё это время подпитывавший жизненные силы Ратибора, по какой-то неведомой причине оставил могучего руса одного. Рыжебородый богатырь мельком взглянул на свой заляпанный кровью нагрудный амулет: ещё буквально минуту назад он казался тёплым и странно светился, сейчас же стал холодным и бесцветным.
— Ну и катись на хрен, кто бы ты ни был!.. — насупленно фыркнул Ратибор в адрес неизвестного благоволителя. — Я и без тебя управлюсь со всеми оставшимися вражинами!
Чемпион Кузгара, привыкший за последние несколько часов к монотонной работе палашом, с некоторым недоумением огляделся; желающих скрестить с ним клинки, на удивление, более не наблюдалось. Похоже, элитные гвардейцы Пурагелиса банально закончились; их бездыханными окровавленными телесами была сплошняком усеяна вся лестница. Ратибор смахнул пот со лба, удовлетворённо хмыкнул, затем собрался с силами и, сделав ещё десяток шагов, окончательно поднялся на пятый этаж да тут же изумлённо уставился на маячившее за серыми тучами иссиня-чёрное звёздное небо; у раскинувшегося на верхотуре здоровенного тронного зала, оказывается, не было потолка.
— То-то мне ещё издалека померещилось, будто чаво-то не хватает у данного теремочка. Крыши, оказывается! Чудно́, право слово! Но что, уже ночь?.. Обалдеть… Ента же сколько я тутова с вельберами рубился? Весь день, получается! — обескураженно прошелестел себе под нос «рыжий медведь», только сейчас заметивший, как он обильно заляпался с головы до ног в основном вражеской кровушкой, начавшей со временем неприятно подсыхать и превращаться в багрово-грязную коросту. — Даже любопытно, скольких же плешивых паршивцев я сегодня завалил…
— Да уж не одну сотню, енто точно! — насмешливо прозвучало из центра зала. Пурагелис, неведомо как услышавший с такого немалого расстояния озадаченное бормотание слегка растерявшегося русича,