Тауригл же только-только закончил своё жестокое пиршество, не оставив в живых никого из попавшихся ему на вострый зубок жалких людишек, как он их презрительно величал. Но владыка морских пучин был крайне недоволен завершившейся охотой, ведь тот, по чью душу он заявился, так и не угодил ему в пасть. И сей неожиданный факт явно привёл в некое замешательство полновластного хозяина Внутреннего моря; чего-чего, а до сих пор и не встретить на пути огневолосого варвара Тауригл ну никак не чаял.
«Неужель бесстрашный рыжекудрый русич перетрухал и также сиганул за борт, как и местные дикари? — раздосадованно размышлял морской гад. — Но я вроде зыркнул мимоходом: среди прыгнувших были одни чернокожие лободырики да парочка лысых вельберийцев! Вроде всё… Но куда же он тогда подевался⁈ Выменем Ахримана мне под жабры с разбегу, но, похоже, проглядел я руса! Э-э-эх, а я ведь мог: зрение-то у меня не фонтан! За столько лет в тёмной пучине совсем растерял я былую остроту; „всевидящее око“, ента уже не про меня… Но ведь ещё не поздно броситься в погоню! До спасительного берега никто из ныряльщиков покамест доплыть не мог… Если, конечно, не отрастил себе плавники, что вряд ли!»
Рассуждая про себя подобным образом, Тауригл уж было собрался соскользнуть с сильно накренившейся палубы галеры, уверенно погружающейся в пенистые воды, когда внезапно заверещавшая под сердцем интуиция своевременно предупредила его о возникшей, казалось бы, из ниоткуда, смертельной опасности, заставив озадаченно, непонимающе замереть на месте. Да-да, владыка морской бездны был, как и любое живое создание, смертен. О чём, впрочем, за несколько веков своего царствования на бескрайних просторах Внутреннего моря он сам успел практически позабыть. Ведь доселе непобедимый аспид уже и не помнил, когда кто-либо последний раз всерьёз угрожал самому его существованию! Это было так давно… Если вообще — было!
Тем часом Ратибор, и так уже порядочно затянувший с «ответной любезностью», отпустил канат, за который держался, да без колебаний, молча сиганул с реи на морского змея, при этом в прыжке поудобнее перехватывая в могучем замахе двумя руками свой острый и крепкий, словно зуб дракона, булатный палаш. Но Тауригл краешком подслеповатых глаз заметил-таки блеснувшие на лезвии клинка яркие лучики солнца, стремительно летящие на него откуда-то сверху. Однако увернуться от разящего удара он уже никак не успевал. Тяжёлое решение было принято буквально за долю секунды: чьё-то расчётливое сознание мгновенно испарилось из янтарных очей огромной чешуйчатой рептилии, оставив столько годков верой и правдой служившую ипостась наедине с неожиданно обрисовавшейся карающей дланью судьбы-судьбинушки, которая нынче оказалась очень неблагосклонна к Тауриглу, много лет державшему в страхе прибрежные селения Внутреннего моря.
Неотразимый выверенный удар Яриком, могучий и точный, пришёлся туда, куда и метил Ратибор, а именно, аккурат по жабрам ненасытной твари. Густая алая кровь бурным потоком тотчас хлестанула из разрубленной одним махом шеи уже бывшего ужаса здешних вод. Грузное обезглавленное чешуйчатое тело морского змея безудержно забилось в жёстких конвульсиях, при этом принявшись вслед за своей массивной балдой медленно, будто нехотя, соскальзывать со знатно накренившейся палубы неспешно тонущей ладьи в тёмно-красные от пролитой крови воды Внутреннего моря. Тауригл, за одно мгновение лишившийся головы, даже толком не успел ничего прошипеть на прощание, ибо с отсечённой начисто башкой это оказалось сделать крайне проблематично.
Единственное, на что сподобилась огромная умирающая рептилия, так это в предсмертных судорогах ненароком добро засадить Ратибору по рёбрам кончиком бешено дёргающегося хвоста, тем самым выкинув за борт рыжебородого витязя, так и не выпустившего из рук верный меч.
И вот Тауригл, а точнее, его останки с громким всплеском шлёпнулись в море. Поначалу, казалось, они камнем пошли на дно, но отличающаяся повышенно й плотностью солёная морская водица, точно в насмешку над своим бывшим владыкой, вскоре вытолкала на поверхность что тулово, что голову древнего змея, принявшиеся после размеренно покачиваться на идущих в сторону берега волнах.
«Дитя богов», наоборот, как бы замер, взявшись тонуть крайне неохотно, будто пребывал в решительном недоумении, за что же ему небожители уготовили такую незавидную участь. Но, лениво скрывшись под водой, далее к песчаному дну среднеразмерная галера устремилась, словно чугунный якорь. Всплывать под обманчиво безоблачные небеса, к всё так же беззаботно палящим лучикам солнца сильно повреждённый корабль и не пытался.
Ратибор же, вынырнув на поверхность водной глади, хрипато отхаркнул попавшую в лёгкие солёную влагу, быстро скинул мешавшие держаться на плаву сапоги, затем тихо выругался, осмотрелся, а после, выбрав нужное направление, размеренно погрёб левой рукой в сторону виднеющегося невдалеке берега. Правая же длань рыжебородого богатыря торчала, по возможности, над водой; стальные персты дюжего ратника крепко сжимали ножны с массивным булатным братишкой. Плыть так, конечно, было крайне неудобно, но всё же терпимо; благо Ратибор с малых лет любил плескаться во встречавшихся на пути многочисленных речушках да безымянных озёрцах, посему и чувствовал себя нынче как рыба в воде. Да вдобавок несильная попутная волна, можно сказать, ласково подхватившая чемпиона Кузгара, знатно облегчила и ускорила тому путь к Вельберии.
Зашибленные легендарным морским гадом рёбра нещадно ныли, но похоже, обошлось без перелома; рыжегривому исполину повезло отделаться лишь внушительными синяками да ссадинами, на которые он, по выработанной с годами старой привычке, как обычно, не обращал никакого внимания. Главное, жив остался, добрый меч сохранил да прощальный подарок отправившейся на небеса Благаны, а именно дорогой сердцу оберег в виде молота Сварога, на шее всё так же болтается. А большего в данный момент времени огневолосому русичу и не требовалось. Потому и грёб он спокойно, размеренно, с каждым могучим взмахом медленно, но верно приближаясь к своей заветной цели: северному побережью Чёрного континента.
Глава 39
«Как такое возможно⁈»