— Друг Алексея Павловича — Асташков Василий — действительно несколько лет назад лишился квартиры. После случившегося сердце не выдержало, он скончался.
— Я это уже знаю.
— Сын Асташкова, Вячеслав Васильевич, отбывал срок в колонии. Это тебе тоже известно, а теперь приготовься услышать следующую информацию. Тот человек, который в настоящее время проживает в квартире Алексея Павловича, не Асташков.
— Как? Это не Вячеслав?
— Вячеслав, — хмыкнул Адам. — Только совсем не тот Вячеслав, за которого себя выдает. Он Вячеслав Васильевич, и даже родился в один год с сыном покойного Асташкова. Но фамилия его Обухов.
Люська взяла журнал и начала обмахиваться.
— Обухов? Дикость какая-то? Объясните мне, как получилось, что неизвестный Алексею Павловичу Обухов смог под видом сына друга втереться в доверие к старику? Алексей Павлович был уверен, что это тот самый Вячеслав. Неужели он забыл фамилию друга? Бред. Он сам назвал ее Степаниде Ивановне. Я считаю, нам незамедлительно нужно отправиться к Обухову. При условии, что он не драпанул из города.
— Согласен, — кивнул Поляков.
Час спустя они вышли из лифта. Люська подошла к двери, прислушалась.
— Тихо.
— Звони, — тоном, не терпящим отлагательств, заявил Адам.
Вячеслав открыл дверь не сразу. Прошло минуты две, прежде чем он появился на пороге.
— Ты? — пробормотал Обухов, переводя взгляд с Люськи на Полякова.
— Не ждали так скоро?
— Да нет… я… Проходите, я сейчас. Умыться мне надо.
— А где Татьяна?
— Танька? Нет ее. Вечером приедет. Не стойте на пороге, на кухню идите, я мигом.
Ополоснув лицо холодной водой, Вячеслав вышел к гостям и чуть сдавленным голосом спросил:
— Это твой отец?
Адам ответил за Люську.
— Допустим.
— Я так и подумал. Ну, — он хлопнул в ладоши, — и какое решение вы приняли. Согласны на мое предложение?
— Вы о чем?
— Мы же договорились.
— Ошибаетесь, я обещала передать ваши слова отцу.
— И мой ответ отрицательный, — сказал Адам.
— Но…
— А как вы хотели, Вячеслав Васильевич, — с иронией произнес Поляков. — Московскую квартиру себе оставить, а наследников вокруг пальца обвести? — Хватит играть в игры, Обухов. Раскололи мы тебя, братец. Как гнилой орех раскололи.
Лицо Вячеслава покрылось красными пятнами, правое веко задергалось, слова Адама, словно удар под дых, заставили мужчину пошатнуться.
— Смотри, Люся, реакция, как говорится, налицо. И как мы поступим, Вячеслав Васильевич, услышим чистосердечное признание или уйдем в несознанку? Каким образом вам удалось одурачить Алексея Павловича, выдавая себя за сына Асташкова?
— И учтите, — предупредила Люська, — юлить и отпираться бессмысленно.
— Он понимает, — прыснул Адам. — Вячеслав Васильевич человек ученый, приличный срок отмотал. Кстати, за что сидел?
Вячеслав сел на табурет и, обхватив голову руками, прохрипел:
— Не виноват я, бес попутал.
— С этого момента поподробней. Нам торопиться некуда. Пока.
— Понимаете, вчера Таня узнала, что беременна. Ребенок у нас будет. Сын… или дочка.
— Какое отношение это имеет к делу?
— Не губите меня! На мне теперь ответственность большая.
— Мы ждем, — напомнил Поляков. — Не затягивай.
Сжимая и разжимая кулаки, Вячеслав поведал следующую историю…
* * *
Со своим тезкой Вячеславом Асташковым он мотал срок на зоне за квартирную кражу и угон машины. С Асташковым сдружился сразу, спустя год Вячеслав считался лучшим другом. Однажды Асташков получил письмо от отца, в котором старик писал, что теперь у них нет жилья. Обухов поддерживал друга, повторяя, будто заклинание, что все в этом мире наживное.
— Славка, ты понимаешь, теперь мы с батей бомжи. Я-то здесь кантуюсь, а он? Где живет он? Старый больной человек. И куда приткнусь я, когда освобожусь?
— Но отец же пишет, что поговорил с другом. Ты в Москву ломанешься.
Асташков в ярости саданул по стене.
— Нашел бы тех гадов, которые у отца хату отняли, убил бы.
— Мало тебе одного срока, еще на нарах лишнюю десятку отмотать хочешь?
Вскоре Славик узнал о смерти отца.
— Не смог пережить потерю квартиры. Не выдержало сердце.
Обухов сочувственно кивал, не зная, какие слова можно произнести в создавшейся ситуации.
Незадолго до окончания срока — тезки должны были выйти на свободу практически одновременно — Вячеслав Асташков скоропостижно скончался от приступа астмы.
Обухов не помышлял об аферах, все случилось само собой. Неожиданно — в одночасье.
Под матрацем Асташкова Вячеслав увидел то самое письмо, в котором старик написал подробные координаты Алексея Павловича. Шальная мысль пришла в голову мгновенно. А что если ему, Славе Обухову, рискнуть и попытаться сделать некий ход, который в случае благоприятного стечения обстоятельств поможет ему переквалифицироваться в жителя столицы? Выгорит дело или нет, неизвестно, но попробовать стоит.
И Обухов пустился во все тяжкие. После освобождения приехал в Москву, разыскал Алексея Павловича и, выдавая себя за Асташкова-младшего, постепенно втерся к пенсионеру в доверие. Небольшая загвоздка, которая заключалась в нестыковке с фамилиями, была истолкована Вячеславом на свой лад. Он объяснил старику, что после тюрьмы был вынужден в срочном порядке сменить фамилию. Алексей Павлович, уверенный, что перед ним сын покойного друга, безоговорочно поверил тому на слово.
Сперва старик сделал Вячеславу временную прописку, а когда Обухов познакомился с Татьяной и привел ее в квартиру, Алексей Павлович объявил:
— Живите и радуйтесь. Квартира вам достанется, я все обдумал и своего решения не изменю. Оформим куплю-продажу, тогда я и умереть смогу со спокойной совестью. Вася просил позаботиться о тебе, Славик, я выполню просьбу друга.
Разумеется, ни Вячеслав, ни Татьяна против воли Алексея Павловича не пошли. Еще бы, не каждый день слышишь столь приятные новости.
После убийства Алексея Павловича к Вячеславу приезжал следователь. Ему он рассказал свою версию произошедшего. По его словам, в молодости покойный был знаком с матерью Обухова, и в свое время она спасла ему жизнь. Чувствуя себя ее должником, Алексей Павлович давно обещал оставить квартиру Вячеславу. Все оформлено на законных основаниях, с документами полный порядок. Можете проверить.
* * *
— Это та правда, которую вы хотели услышать, — заключил Вячеслав.
— Вы отдаете себе отчет, что поступили подло и несправедливо? — накинулась на Обухова Люська.
— Я хотел как лучше.
— Лучше для кого? Для Алексея Павловича или для себя?
— Он был одинок, возраст почтенный, зачем ему квартира? Я же не собирался выставлять старика на улицу. Он сам ушел. Сам!
— А если бы Алексей Павлович не перебрался на дачу? — спросила Люська.
— Жил бы с нами. Мы с Таней его полюбили, считали практически отцом.
— Не верю я вам.
— Подождите, — Вячеслав побледнел. — Вы меня подозреваете в убийстве?
— Согласись, у тебя имелись причины, — тихо сказал Адам.
— Какие причины? Квартира уже принадлежала нам, на кой черт мне