Марла не ответила ему, а поспешила к лежащим на полу бледным маэстре и брату Герлону. Она вздохнула с облегчением.
— Они еще живы, — сообщила она Ласке. — Скажи, ты видел черную кошку? В моем видении она была здесь.
— Нет. Я видел, как упали трое, — ответил Ласка, застонав, когда одно из его ребер запротестовало.
— Интересно, что это значит, — размышляла Марла, указывая на брата Герлона. — Отдай ему меч, — попросила она.
— Зачем? — спросил Ласка, сбитый с толку. — Я думал, что сам верну его…
— Ведь Мама Маербэллина сказала, что он вернет его, верно? — напомнила ему Марла. — Если уж все, что случилось, было неудачно, то хотя бы это мы еще можем исправить. Вложите меч ему в руку и поторопись, думаю, впереди нас ждут ещё другие события!
«Что ж, он всё равно никогда не умел обращаться с мечами», подумал Ласка. Хотя этот ему понравился, он был даже легче его рапиры. Он вложил Искоренителя Душ в руку священника и выругался: меч был действительно острым, теперь он порезал и беднягу Герлона!
— Ласка! — зашипела Марла, указывая вверх, где появилось и медленно распространялось серебристое свечение. — Нам нужно уходить!
Он поспешил к ней, и они бегом поднялись по лестнице. Там они спрятались за бочкой и, затаив дыхание, наблюдали за происходящим.
Из этого свечения с криком вывалился солдат в черных доспехах, словно его с силой протолкнули через него, и приземлился на бедного Герлона. Затем оттуда появилась женская фигура, в то время как солдат лишь коротко дернулся и остался неподвижно лежать на священнике.
Сэра плавно опустилась на землю. Над ее раскрытыми ладонями с шипением и треском парили огненные шары из расплавленного металла, на мантии на уровне плеч была выбита золотая сова, а из-под капюшона, надвинутого почти до рта, струились вороно-черные волосы.
Коснувшись земли, она замерла и внимательно оглядела комнату и три неподвижные фигуры. Жест вернул огненные шары в ее ладони, другой поднял мертвого солдата с бледного клинка, который священник все еще держал в руке.
И снова она стояла так неподвижно, что напоминала статую, а затем подошла к маэстре и коснулась ее шеи. Слегка кивнув, она подхватила королеву одной рукой и удивительно легко подняла ее, чтобы отнести к священнику и положить рядом с ним. Сова наклонилась и что-то подняла.
Ласка про себя выругался, поняв, что это, должно быть был метательный кинжал, который он бросил, чтобы отразить удар Искоренителя Душ, направленный на Леандру.
Асела положила маэстру и священника так, что они лежали на боку, касаясь друг друга руками и ногами, а сама Сова стояла в центре этого кривого круга. Воздух снова задрожал, и Сова, маэстра и жрец исчезли, лишь мертвого солдата она оставила лежать здесь.
Ласка выдохнул с облегчением, он даже не заметил, что задержал дыхание.
— Терпеть не могу Аселу, — сказал он Марле, которая тоже с широко распахнутыми глазами смотрела на то место, где только что стояла Сова. — Но, клянусь богами, она меня поражает! — усмехнулся он. — Может, нам все-таки стоило попросить ее помочь нам? И я хочу вернуть свой кинжал, хорошие кинжалы не так-то просто найти!
— Отложи это на потом, — ответила Марла. — Мы ещё здесь не закончили.
— Правда? — Он вздохнул. — Тогда ладно. Но это возвращает меня к вопросу, который я задал ранее: где мы находимся?
— Я не знаю, — ответила Марла. Она указала на ближайшую ставню. — Предлагаю выяснить это.
Глава 44. Невидимка
Когда Бликс открыл глаза, он увидел над собой встревоженное лицо Анлинн. Ее глаза были красными, а щеки мокрыми от слез. Но когда она поняла, что он пришёл в себя, она засияла и наклонилась, чтобы поцеловать его.
Но до этого дело не дошло: большая рука с толстой повязкой схватила ее за плечо.
— Ну-ну, мы же не хотим, чтобы у него начали расти волосы, — заметил Янош, но улыбнулся. — Вот что я тебе скажу, Анлинн. Я прослежу за тем, чтобы с тебя попытались снять проклятие, ты этого более чем заслуживаешь.
Бликс хотел было возразить, но в горле у него пересохло, и он едва мог издать звук.
Анлинн, однако, слегка покачала головой, затем протянула ему ковш, из которого он жадно выпил, пока она поддерживала ему голову.
Плечо, бок и левая нога пульсировали, а при каждом вдохе в легких вспыхивал жидкий огонь.
— Что…, - прохрипел он.
— Хочешь спросить что случилось? — спросила со стороны Гренски. Бликс заглянул между разведчицей и капитаном на соседнюю лежанку, где лежала старший сержант. Она была белой, как простыня, но улыбка не сходила с её лица. Он устало кивнул.
— Они надрали нам задницу, — сказала Гренски, а Анлинн молча остужала его горячий лоб влажным полотенцем. — По мнению старой Энки, мы проиграли, потому что в конце их осталось больше, чем нас. Просто те, кто остался со стороны противника, могли бегать быстрее! — Ее улыбка померкла. — Наши потери были велики. Пятьдесят восемь убитых, все остальные ранены, тридцать четыре из них настолько тяжело, что решать Сольтару, хочет он забрать их или нет.
Бликс удручённо кивнул. Он уже опасался чего-то подобного. Он окинул взглядом солдата из Перьев, склонившегося над другими носилками. Он не узнал этого человека. Он огляделся вокруг и нахмурился.
Он узнал повозки с припасами — они стояли там, где он видел их в последний раз, а над головой шелестели деревья, выросшие из могил легионеров. Одна из них принадлежало молодому лейтенанту, и ему было интересно, какая именно. Все носилки были заняты, и полдюжины солдат из Перьев ухаживали за ранеными, но из всех Перьев ему был знаком только Лоска.
Прежде чем он успел задать больше вопросов, к его носилкам подошла крепкая женщина с короткими седыми волосами и серьёзно посмотрела на него. Ее доспехи были из серой стали, а на руке красовалось золотое копье со звездой под имперской цифрой два.
— Я — генерал-сержант Касале, — представилась она и окинула Яноша, Анлинн и Гренски внимательным взглядом, после чего вновь обратила свое внимание на Бликса. — Я не приемлю, когда без моего разрешения порываются силы одной из моих рот.
— Да, сер, — прокаркал Бликс. Он уже слышал о ней от Гренски, которая шепнула ему, что эта сэра отказалась от офицерского звания, чтобы реорганизовать Второй легион в качестве генерал-сержанта.
— Здесь вы можете прочитать, что сама императрица думает о вашем подвиге.
Она положила ему на грудь запечатанный свиток:
— Бликс, я ожидаю, что вы быстро встанете на ноги, я не могу позволить, чтобы мои майоры Копья гнили на