Глава Седьмая
Шторм затих на седьмой день — если бы он затянулся хоть немного дольше, Адалин, вполне возможно, причинила бы вред своему брату. Пребывание взаперти сводило Дэнни с ума. Он болтал без умолку, скулил, и бесконечно донимал сестру просьбами поиграть или просто поговорить — отчаянно нуждаясь хоть в чем-то, чтобы заполнить бездонные часы. И, конечно, Адалин часто поддавалась.
К счастью, Дэнни обладал достаточным самосознанием, чтобы понимать: если он не найдет себе продуктивного занятия, то рано или поздно вляпается во что-нибудь. Он знал, что еда и кров, предоставленные Мерриком, — слишком ценны, что их нынешняя безопасность — слишком эфемерна, чтобы рисковать ей из-за скуки.
Когда он не цеплялся за Адалин, то часто искал общества Меррика. Порой он расхаживал перед дверью его кабинета, переполненный нетерпением, лишь для того, чтобы, едва увидев мужчину, обрушить на него поток вопросов и поддразниваний. Дэнни довольно быстро привязался к Меррику, а тот, несмотря на свою суровость и грубоватые манеры, был с мальчиком терпелив. Иногда — почти по-отечески.
С тех пор как они официально поселились здесь, Дэнни занял комнату рядом с Адалин. Она гордилась его попытками обрести хоть каплю самостоятельности — за шесть месяцев они не расставались ни на шаг, и она знала, насколько ему было страшно. Сколько ночей он просыпался в холодном поту, с застрявшим в горле криком. Но беспокойство не отпускало ее. Ей было легче, зная, что он рядом. Что он — на расстоянии вытянутой руки. Что он в безопасности.
Тем утром, впервые за шесть дней, солнце пробилось сквозь облака, даруя передышку после затяжного шторма. Проснувшись, Адалин отдернула шторы, села на край кровати и затаила дыхание, наслаждаясь золотистым светом, струившимся в окно. Она не могла вспомнить, когда в последний раз позволяла себе просто сидеть и впитывать тепло солнца. Дело было не только в погоде, изменившейся после Раскола — казалось, теперь почти каждый день был затянут серыми тучами, — а в самой сути выживания. Расслабляться стало опасно. Даже наслаждаться простыми радостями — опасно.
За завтраком Меррик бросил:
— Ну что, праздный подросток, пора начинать зарабатывать себе на жизнь.
Дэнни, который до этого подпрыгивал на месте, будто готов был выпрыгнуть, вдруг застыл. По его лицу расплылась широкая, сияющая улыбка.
Меррик едва заметно нахмурился. Он рассчитывал увидеть растерянность, вялое волочение ног, может, пару жалоб. Энтузиазм Дэнни выбил его из колеи. Адалин даже не попыталась сдержать смех.
Они натянули резиновые сапоги — слишком большие для Адалин и Дэнни, но, по крайней мере, ноги останутся сухими. Поверх — толстые перчатки. Захватили несколько корзин, садовые инструменты и вышли из дома через заднюю дверь на кухне. Адалин собрала волосы в хвост, они с Дэнни надели бейсболки, чтобы защититься от солнца. Она даже вытащила старый флакон с просроченным солнцезащитным кремом и щедро намазала открытые участки кожи — себе и брату, к его явному недовольству.
Меррик вел их к высокой стене живой изгороди — той самой, что казалась непроницаемой и зловещей, когда Адалин впервые увидела ее из заднего окна в их первую ночь. Сейчас она казалась лишь заброшенной и дикой. Но Адалин могла представить, как все это выглядело когда-то — подстриженное, ухоженное, почти сказочное. Когда-то здесь заботились о каждом кустике, так же, как сейчас заботились о внутреннем убранстве дома.
Внешний вид дома Меррика был продуманным; она не спрашивала его об этом, но все равно знала. Он выглядел запущенным и заброшенным, чтобы отпугивать людей. И все же, оглядываясь назад, Адалин радовалась, что тогда они не послушались инстинкта и остались. В этот раз риск себя оправдал.
Меррик провел их сквозь арочный проход в изгороди. За ним возвышалась еще одна зеленая стена. Лабиринт? Возможно, так он собирался занять Дэнни. Но как это связано с «заработком»?
Ответ пришел за первым поворотом.
Глаза Адалин широко раскрылись, дыхание сбилось. Перед ней раскинулся самый большой сад, какой ей когда-либо доводилось видеть. Аккуратные ряды культур располагались на квадратных участках — вся территория была скрыта внутри внешней изгороди, некогда бывшей лабиринтом.
Помидоры, огурцы, зеленая фасоль, горох, кукуруза, морковь, всевозможные кабачки, малина, ежевика, несколько видов перца — от пестрого болгарского до огненного — и даже фруктовые деревья. По меньшей мере дюжина других растений, которые она не смогла сразу узнать. По грядкам тянулись трубы — ирригационная система, поняла она. Даже учитывая банки с домашними консервами, которые стояли на полках кладовой, — скорее всего, они были отсюда — все это казалось чересчур масштабным для одного человека.
— Это потрясающе, — прошептала Адалин.
Дэнни медленно обвел благоговейным взглядом сад.
— Это как супермаркет, только снаружи.
— Это сад, Даниэль. Такое место, откуда рынок получает товары, — сказал Меррик. — И теперь ты можешь считать себя фермером.
— Я проголодался просто от одного вида, — заявил Дэнни.
Адалин рассмеялась.
— Ты всегда голоден. И, кстати, ты только что поел.
Дэнни ухмыльнулся, потер живот и размял руки.
— Я расту, сестренка. Надо же как-то накачивать мужественные мускулы.
Меррик усмехнулся.
— Тебе нужно накачать мускулы, прежде чем они станут мужественными. Тебе предстоит долгий путь, малыш.
Он поставил корзины на влажную землю. Вся растительность поблескивала каплями утренней росы.
— Эй! У меня есть мускулы!
Адалин подняла одну из корзинок и протянула брату.
— Отлично. Тогда докажи это и начинай собирать кабачки с огурцами.
Дэнни вздохнул, взял корзину и поплелся прочь, бормоча под нос что-то о властных старших сестрах. Адалин, усмехнувшись, проследила за ним взглядом, а затем наклонилась за своей корзинкой.
— Похоже, малина наконец созрела, — заметил Меррик, подбирая корзину и трехзубый ручной культиватор. — Можешь начать с нее, Адалин?
Она улыбнулась шире — малина была ее слабостью.
— О, я не уверена, что половина вообще доберется до корзины.
— Разрешаю, но только если Дэнни тебя не заметит. А то он решит, что тоже можно есть во время работы, и сожрет полсада.
Адалин рассмеялась.
— Договорились.
Она направилась через огород, обходя ряды перца и моркови. Земля под ногами была мягкой и вязкой — каждый шаг вызывал ощущение, будто она борется с почвой, не желающей ее отпускать. Слишком большие сапоги норовили соскользнуть, но, по крайней мере, ее собственная обувь сегодня отдыхала.
Малина выделялась, словно гроздья рубинов, среди зелени и спутанных лоз. Адалин нашла самый спелый и пухлый ягодный шарик, вытерла о рукав и отправила в рот.
Сок разлился по