Голос Дэнни звучал тихо и благоговейно, когда он спросил:
— Что ты с ней сделал?
Разочарование снова вспыхнуло в Меррике, он не понимал, что сделал с ней, знал только, что никогда не пытался сделать ничего подобного. Теперь она была расслаблена, пребывала в покое, но он знал, что не победил злобное присутствие внутри нее.
Он протянул другую руку — которая тоже дрожала — и схватил кухонное полотенце со стойки, чтобы аккуратно вытереть пену со рта Адалин. Он позволил полотенцу упасть в сторону, как только закончил, и сменил положение, чтобы просунуть руки под нее.
Дэнни напрягся. Костяшки его пальцев побелели от того, как он сжимал нож, но он больше не поднимал оружие.
— Что ты делаешь?
— Перемещаю ее.
— Куда? — спросил он.
— В темницу, — сухо ответил Меррик.
Брови Дэнни нахмурились, губы приоткрылись, как будто он хотел что-то сказать, но прошло несколько секунд, прежде чем он смог произнести хоть какие-то слова.
— Я не знаю, серьезно ты это или нет. Но… если ты навредишь ей, я убью тебя.
Мальчик с опаской отступил назад, когда Меррик поднял Адалин с пола и встал. На мгновение комната закружилась вокруг Меррика, но он уперся бедром в стойку, чтобы не упасть. Как только головокружение прошло, он направился к двери.
— Собери свои вещи, — сказал Меррик.
Позади него вспыхнула суета — шаги в ботинках по полу, шуршание ткани, плеск воды в бутылке и щелчок складывающегося ножа.
Меррик остановился в дверях и оглянулся через плечо, пока Дэнни застегивал молнию на одном из рюкзаков.
— И верни мое чертово арахисовое масло, пока я не передумал помогать.
Дэнни застыл, уставившись на Меррика глазами размером с обеденные тарелки. Он медленно запустил руку в небольшое отверстие рюкзака и вытащил банку арахисового масла с красной крышкой. Не отводя взгляда, он поставил ее на стойку.
— Хороший мальчик. Может, ты все-таки переживешь эту ночь.
Меррик вышел в коридор и понес Адалин в гостиную. Ботинки Дэнни стучали по коридору позади него.
Женщина казалась такой хрупкой, такой нежной, такой драгоценной. Теперь даже ее резонанс уменьшился. Меррик с трудом сдерживал желание прижать ее крепче, он боялся, что любое лишнее движение может сломать ее. Как ей удавалось так долго выживать во враждебном мире?
Это был глупый вопрос. Он видел ее дух. Он знал его свет, его силу. Он был уверен, что это было все, что заставляло ее идти до этого момента. Ее дух… и ее младший брат-защитник.
Сгущающийся вечер делал гостиную мрачной. Тени ничего не значили для Меррика, но он сомневался, что Дэнни хорошо видит во тьме. Эти сомнения подтвердились, когда раздался громкий удар, и кофейный столик задребезжал. Мальчик тихо пробормотал проклятие.
— Смотри под ноги, — сказал Меррик. Он остановился у одного из диванов — того, что стоял лицом к камину, — и осторожно уложил на него Адалин. Ее резонанс взывал к нему сквозь дискомфорт в голове, и, несмотря ни на что, его мучительно тянуло вновь установить с ней связь.
Он отбросил это желание и подошел к камину. Дэнни поставил их сумки на пол возле дивана и опустился на колени перед сестрой.
— Она будет в порядке? — спросил Дэнни, убирая прядь волос с лица Адалин.
Пальцы Меррика дернулись, ему захотелось вот так же откинуть ее волосы в сторону, захотелось, чтобы кончики его пальцев легко провели по ее бледной, нежной коже. Вместо этого он повернулся спиной к Дэнни и Адалин и наклонился, чтобы разжечь огонь.
— Откуда мне знать?
Как только огонь разгорелся, Меррик встал, держась рукой за каминную полку, поскольку приступ головокружения грозил опрокинуть его. Использование магии никогда раньше так на него не действовало, и не должно было влиять сейчас, независимо от количества затраченной энергии — он все еще был далек от своего предела. Что это было? Что он натворил?
Он оглянулся через плечо. Дэнни присел у ног сестры, роясь в одном из их рюкзаков. Диван был окутан мягким оранжевым светом от огня, который отражался в капельках пота на ее коже и отливал медью в каштановых волосах.
Кем она была?
Меррик глубоко вздохнул и оттолкнулся от камина, не позволяя себе ни секунды колебаний, прежде чем подойти к дивану, протянуть руку и выдернуть волосок из головы Адалин. Электрические разряды пробежали по его пальцам и вдоль руки, когда кончики пальцев на мгновение коснулись ее кожи, но она никак не отреагировала.
Было ли это ощущение результатом его магии или чего-то большего? Возможно, Адалин была не таким человеком, какой казалась на первый взгляд.
Дэнни поднялся с тонким, изношенным одеялом в руках и встретился взглядом с Мерриком. Храбрость мальчика, проявленная ранее, исчезла, оставив только беспокойство и затаенный намек на страх.
Я не собираюсь сочувствовать мальчику, который вломился в мой дом, чтобы обокрасть меня, который угрожал мне, несмотря на обстоятельства.
Неважно, что они не представляют реальной угрозы…
— Позаботься о сестре, — сказал Меррик, — и оставайся здесь. Он повернулся и направился к холлу, удерживаясь на ногах только благодаря чистой силе воли и сжимая этот единственный волосок между пальцами, цепляясь за него, как за спасательный круг.
Дэнни ничего не сказал, но Меррик чувствовал на себе пристальный взгляд мальчика, пока тот не завернул за угол.
Меррик не знал, должно ли это успокоить его или вновь возбудить подозрения.
Он поспешил вверх по винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пересек чердак и вернулся в кабинет, закрыв за собой дверь. Теперь, когда он снова оказался один, его раздражение вернулось — на этот раз направленное не только на двух незваных гостей, но и на самого себя.
Люди — это проблема. Это всегда было правдой и будет так, независимо от того, как меняется мир. Все, что они могут сделать, — это приносить головную боль, и они буквально сделали это в первые же минуты своего появления!
К тому времени, как он добрался до своего стола, его зрение затуманилось из-за пульсирующей боли в голове. Он опустился в кресло, облокотился на стол и сжал большим и указательным пальцами виски, чтобы помассировать их. Каким-то образом он впитал в себя немного того, что беспокоило Адалин. Прикосновение ее тьмы. Он не беспокоился об этом в долгосрочной перспективе — человеческие болезни в