— Просто не повезло мне, Агнес, понимаешь? Только раз и поймали. — Вэбб издал короткий смешок. — А был это сам пропойца и кретин Эдгар — он и никто другой. Это при том, что он и хрен свой в темноте отыскать не сможет.
Внезапно взгляд ткача потемнел от злобы. Сердце Агнес ускорило свой и без того быстрый бег. Искаженное лицо Вэбба казалось чужой маской.
— Три года тому прикатил ему на конюшни свою бочку, как вдруг смотрю — лежит славная пара ножниц, ну я их под плащ и сунул. А тут Эдгар из-за угла, шел коня брать на выезд. Увидел меня и схватил на месте. Нет, кто б другой. Там ведь ум и не ночевал — повезло ему просто. Ясно тебе это, Агнес?
Она кивнула, моля Бога, чтобы и ей тоже повезло. Надеяться оставалось только на удачу.
— Я знал, что поймешь. Ты ж тоже не дура. Но сам я быстро соображаю, — Вэбб постучал пальцем по виску, — быстро-быстро, так-то. Я давай милости у Эдгара просить, сбрехал, что мне ткань резать надо, а мои ножницы, мол, сломались. Слезы выдавил, про сына-полудурка стал кричать, что бедной жене придется побираться и голодать, коли меня Эдгар под замок посадит. И старый дурень назад сдал… — Тут Вэбб осекся, словно что-то услышал.
Агнес тоже стала вслушиваться с еще быстрее заколотившимся сердцем.
Ткач продолжал:
— Сказал, что не станет шума поднимать. Но и пригрозил тут же — это мне-то! Мол, если хоть еще раз случится такое, мне правую руку отсекут. А я ж ткач, мне без нее голод и нужда. Сама подумай! Мне ж тогда ни честной работы не видать, ни браконьерства с воровством. Да и все наворованное всплывет, если на него жить придется. Вся моя тайная жизнь, которую так долго городил, прахом пойдет. Нельзя, чтобы такое произошло, Агнес, нельзя, и точка. А ты поди уж догадалась, кто мне все едва не испортил, — а, Агнес?
Она и правда все поняла, но молчала, не желая доставлять Вэббу удовольствие.
— Я тебе вопрос задал. — Его рука снова сомкнулась на шее Агнес. — Отвечай. — Пальцы сжались.
— Отец мой, — прохрипела она.
— Хорошая девочка. — Хватка ослабла. — Он в кузницу ушел, а ты по лесу с Дином шлялась. Остался славный пустой домик с добрым запасом монет. И вот дело свое делаю, а тут твой драгоценный папаша заявляется. Ох, как разозлился сперва! Но тут я про мальчишку своего заканючил — как с Эдгаром. Да только нет, Джеффри чертов Смит сказал, что это к делу не относится, и не ему, мол, решать. Сказал, что Эдгару все расскажет, а ты уж, мол, у него милости проси. И слушать меня не захотел — только знай твердит, что лорд меня особо наказывать не станет, ведь в остальном-то, мол, я порядка держусь. Сказал, чтобы я домой шел, а сам двери запер и пошел дальше свои дела в кузнице делать. А потом… — Вэбб вздохнул, покачал головой и, задрав рукав, обнажил перехватывающую руку толстую повязку. Стал слой за слоем ее разматывать.
Сперва Агнес почувствовала все нарастающую вонь, а потом при виде открывшейся картины к ее горлу подкатил комок желчи.
Длинный и глубокий ожог, превратившийся в сочащуюся гноем воспалившуюся рану.
— А потом вот что твой проклятый папаша со мной утворил.
Агнес чувствовала, к чему идет дело. Она сжала кулаки, вонзая ногти в плоть ладоней, чтобы сдержать крик и закипающие в ней слезы ярости и горя.
— В кузнице его драгоценной дело было. Он за наковальней стоит, молотком вовсю грохочет. Я сзади подхожу тихонько, беру тавро от стены и замахнулся уже, а папаша твой вдруг разворачивается и клещами с куском железа удар мой отбивает. И прямо по руке мне, — он улыбнулся, — только один раз и успел. А потом уж я, прямо в голову ему. С первого же удара раскроил. Он на бок завалился, что твое дерево. — Улыбка исчезла с лица Вэбба. — Я его ногой на спину перекатил и гляжу — жив еще. Так, еле-еле. И смотрит на меня. Тогда уж я тавро обеими руками ухватил и прямо в рот ему вогнал открытый, а потом еще раз! И еще! В ту самую пасть, которой он хотел Эдгару про меня донести!
Остановись сейчас у Агнес сердце, она бы и не заметила. Каждое новое слово Вэбба, рассказывающего об убийстве ее дорогого отца, било наотмашь, заставляя заново пережить испытанный тем вечером в кузне ужас.
— Есть над чем подумать, Агнес, а? — Вэбб кивнул. — Я ж и тебя ведь почти схватил, да жирдяй этот помешал, Тикер, который топал в кузню с твоим отцом болтать, — он хохотнул, — странно, что он не учуял, как от тебя Дином воняет.
Агнес еще сильнее сжала кулаки.
— В общем, метнулся я домой и выждал, пока крики начнутся, а потом побежал помогать. Когда Линдли поймали, я ему едва руку не пожал. Не повезло бедолаге, да только пусть лучше на его шею петлю наденут, чем на мою. Но не дошло до виселицы, вместо этого люди короля заявились. Стэнтон, кусок навоза этот, в дом ко мне притащился нос во все щели совать. Да только как пришел, так и ушел — развесил уши и все съел, что я ему наболтал.
О, Хьюго, как же ты не заметил? — мысленно закричала Агнес. — Как?
— А там уж и твой женишок опять мне дорогу перешел. Я крышу хотел поправить, ну и пошел к пруду с Тикером потолковать. Маргарет не знала, ее старая хрычовка Фолкс на роды позвала. Пошел, словом, а там Тикер никак не может пучок камыша срезать — пузо мешает. Морда красная, а смеется, сам над собой потешается, ну и попросил меня помочь. Я рукава без задней мысли и закатал.
Агнес застонала. Нет, нет, нет…
Вэбб широко ухмыльнулся:
— Поняла уже, что дальше было, милочка? Ты ж не дура у меня, а? Тикер твой повязку на ожоге заметил и спрашивает про нее. Я там наплел чего-то, но гляжу на этот кусок сала и понимаю, что он непременно лишнего Стэнтону сболтнет. Так что окунул я суженого твоего в воду и держал, чтоб наверняка. Он дергался, пузыри пускал, но с таким-то пузом да рукой на загривке далеко не убежишь.
Агнес почувствовал, что от ужаса ее сейчас стошнит. Но Вэбб еще не закончил:
— И знала б ты, как мне хорошо тогда стало. Я ж его и без того порешить хотел — это ведь Тикер мне помешал тебя той ночью догнать, когда я отца твоего прикончил, — лицо ткача вновь потемнело, — так что на твоей совести смерть его. Вот только кровельщик твой жирный мне еще хлопот подкинул.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Мертвенно побледневший Стэнтон взглянул на Барлинга:
— Агнес говорила, что в жизни не рассталась бы с ладанкой любимого, будь она на теле. А она тут, у Вэббов, припрятана.
— И Вэбба тут нет. — Барлинг произнес эти слова громко, словно венец страшного озарения. — Он в лесу. Глухой ночью.
— Как и в ту ночь, когда меня подстерегли, — сказал Стэнтон, — человек в плаще. Тот, что коня моего убил.
— Агнес, как мы полагали.
— Выходит, что не Агнес. Питер Вэбб. И не силки он ставил, а убивать меня пошел.
— Все, как в рассказе Агнес — за ней тоже гнался человек в плаще в ту ночь, когда погиб Джеффри Смит. И ее он тоже наверняка убил бы. — Барлинг резко вздохнул. — Но обвинили во всем девушку. Я обвинил. Нет между Агнес и Вэббами никакого сговора. Это все один Питер Вэбб.
— Он сам все так и подстроил, черт его дери. — Стэнтон вскочил на ноги. — Барлинг, нужно разослать новые указания, и сейчас же. Агнес разыскивают как убийцу. Ее на куски разорвут, если найдут раньше нас.
— Сделаем, что сможем. Боюсь только, что уже слишком поздно. — Барлинг тоже поднялся, но гораздо медленнее, словно на плечи ему давил груз вины. — Она, скорее всего, уже мертва, Стэнтон, и тело спрятано там, где мы его никогда не отыщем. Вэбб все это время использовал ее, чтобы путать свои следы, — и спутал он их на славу.
— А вдруг она еще жива, Барлинг? Мы должны попытаться! Обязаны!
— Где ж она живая, Стэнтон? Мы всю деревню обыскали.
Стэнтон в отчаянии изрыгнул длинное ругательство, а потом сказал:
— Не знаю.
— Именно. Нет смысла метаться в заведомо ложных направлениях, наша единственная надежда — сам Вэбб.
— Вэбб?
— Да, Вэбб. Дом в полном порядке, а значит, он намерен сюда вернуться. Скоро рассветет, так что и случится это уже скоро. — Барлинг поднял с пола кочергу. — Я не хочу поднимать шум, который его спугнет. — Клерк ткнул пальцем в топорик: — Берите. Мы будем готовы к его появлению. И веревку рядом положите, чтобы можно было быстро его связать.