— Хочешь сказать, ты бы принял к себе на службу ворона-пустотника, одного из тех, кто угнетал твой народ?
— Я стараюсь смотреть шире, Аеша. Когда я покидал Геотерму, я считал гверфов похотливыми свиньями со страстью к спиртному. А твои сородичи очень нелестно отзывались о моём народе, основываясь лишь на легендах из прошлого. Обстоятельства меняются. Сейчас я бы не отказался от парочки сорамин, которые настроят для меня автоматическое производство вороньего оружия и механических големов.
— Тем не менее, амнистия пустотников — опасное решение. Им ведь нужно будет и дальше жрать души.
— Ну так что у нас, врагов мало? — усмехнулся я. — Впрочем, надо придумать, как держать под шеей у каждого перебежчика нож, просто на всякий случай.
— Довольно великодушно с твоей стороны, щадить врагов своего народа, которые измывались над ним столетиями…
— На самом деле, я не думаю, что от этого будет много толку. С парочкой уж как-нибудь совладаем, если вообще хоть кто-то на это купится. Хоть и жил с воронами бок о бок, а всё равно почти ничего о них не знаю. Они редко покидают своё логово наверху.
Войдя в город, мы направились к рынку самой широкой дорогой. Здесь нас уже открыто разглядывали из-за окон. Всё чаще стали появляться сиин на улицах. К нам они не приближались, но каждый раз новый любопытный оказывался чуточку ближе.
— Вижу сорамин, — предупредила Ули.
Я посмотрел в сторону храма безбожников. Снизу его было практически не разглядеть, но глаза оури могут и не такое.
— Сколько? Что делают?
— Просто смотрят. Может, около дюжины. Немного.
— Хмм… Посматривай на них почаще. Но и по сторонам тоже.
— Поняла.
— Музыкальных навыков у тебя всё равно нет, так что на тебе будет работа часового.
— Лиин… — снова обратила на себя внимание Аеша. — А ты уверен, что это правильно? Мы вошли в захваченный врагом город с армией… чтобы в первую очередь дать концерт?
— Особенность сиинтри, — пожал я плечами. — Этот «концерт» превратит всех моих соплеменников в наших союзников. И тогда ни один ворон уже ни черта нам не сделает.
— Думаешь? — с сомнением уточнила Аеша, красноречиво поглядев в сторону бойкой девчонки-сиин с травяным клинком, смотрящей на нас во все глаза.
Одиннадцатый уровень… Даже не верится, что когда-то и я был таким же слабым, а двадцатку считал признаком успеха.
— Дело не в силе. Как воины они никуда не годятся… пока что. Но зато о перемещениях врага и любых его действиях мы будем знать всё. От слуха сиин ничего нельзя скрыть.
— Даже наш разговор?
Я кивнул.
— Наверняка нас сейчас внимательно слушают, хотя и сомневаюсь, что понимают хоть половину. Но кое-кто наверняка шепнёт и хозяевам об этом всём.
— Проклятия неназываемой! А раньше сказать не мог? — вспылила Аеша. — Такие вещи нужно знать заранее. Мы можем общаться записками, например.
— В этом нет нужды. Пока что мы не сказали ничего из того, что нельзя знать воронам. Они прекрасно видят наши перемещения сверху и будут знать, где мы остановимся. Видишь ли, никакие наши слова не изменят главное. У них ни шанса против меня. Мехи проиграют моим кристаллидам, а от магии пустоты у нас столько сопротивлений, что сам орден Тиши позавидует.
— Ясно…
— Единственный шанс для них сохранить свои жалкие жизни — преклонить колено и сдать всех ответственных за убийства моих сородичей. Только так их вид сохранится. В противном случае единственными воронами в Мельхиоре будут иномирцы, которые придут в вороньи тела в Доминионе. Может, оно и к лучшему. До заражения пустотой они были не самой плохой расой этого мира.
— Даже так, это всё ещё великодушно. Не знаю, как бы сама поступила на твоём месте.
— У хатоу сильнее развито чувство общины. Сиинтри… мой народ очень терпим, скажем так, — я тщательно подбирал слова, чтобы не сказать «труслив». — Я думаю, не только наша природа определяет нас, но и окружение. Возможно, рабство нас сломало, как вид. Пожалуй, теперь я лучше понимаю, зачем наставница давала мне уроки истории.
— И ты даже не заговоришь с ними? — спросила Аеша. — Извини, если надоедаю с этим. Мне правда хочется лучше понимать ваши обычаи. Будущая Старшая раса, как ни как.
— Я бы мог… но в этом нет смысла. Большинство из них не знает, кто такой Лииндарк. Один из тысяч сиинтри. Те же, кто знают, не поймут, почему нужно меня слушать.
— А уровень, регалии, армия за твоей спиной?
— Делают меня опасным, да. Они подчинятся, чтобы не лезть в безнадёжный конфликт. Но они никогда не попытаются понять мои слова и то, что я бы хотел донести.
— И поэтому сперва нужен… концерт?
— Лиир, — поправил я. — Так я смогу… а впрочем, просто слушай внимательно. Закрой глаза и попробуй ощутить настроение музыки. Вложенные чувства.
Аеша кивнула и отошла. Пора было постепенно начинать.
— Ули, на тебе наша охрана. Смотри внимательно, расскажешь, что будет происходить наверху и предупредишь, если что, — я отдавал последние приказы.
Помимо неё, конечно, были и другие, кто следил за обстановкой. Да и площадь была надёжно перекрыта гверфами, а на крышах разместились несколько хатоу.
— Ашер, Нео, устраивайтесь, — я кивнул на каменный помост, на котором когда-то музыкой добывал для Сайриса снаряжение. — Балтор…
— Я, друг-Лиин? — обернулся гверф. Он как раз заканчивал закреплять яйбахар.
Я про себя ухмыльнулся. Представляю ажиотаж, вызванный неизвестным никому здесь инструментом древних. А ведь его создала чистокровная сиинтри…
— Просто играй свой обычный простой ритм. Большего не обязательно.
Привлечь своих спутников было важнее, чем кажется. Пусть и не очень умело, но просто поучаствовав в этом, они очень расположат к себе людей. В случае с Балтором — особенно важно, потому как отразится и в целом на отношении к гвервам. Из всей нашей армии на них сиин смотрели с особенным опасением.
— Мы с сестрой тоже… — Фейенмай с Райенмай стояли позади, сжимая свои хаани.
Я улыбнулся и кивнул. В пути они ни разу не прикасались ни к каким инструментам. Даже не знал, что они