Марко ускорился и догнал брата.
— Полегче, Альдо!
— Нет! — Тот как бешеный крутил педали. Пот заливал ему лицо и пропитывал джерси.
— Да что стряслось? Остановись!
— Отвяжись! — Альдо поднажал, Марко тоже. Они неслись вместе — брат рядом с братом, состязаясь друг с другом в скорости.
Марко вцепился в руку Альдо, велосипеды вихляли как безумные, но Марко был сильнее, он крепко держал брата, заставляя того замедлить ход. Велосипеды резко остановились бок о бок, мимо промчался поток машин.
— Да что стряслось? — сердито прокричал Марко. Он склонился над рулем, пытаясь отдышаться, во рту остался привкус выхлопных газов.
— Я не хочу ездить с тобой! — Глаза Альдо в свете фар вспыхнули гневом.
— Потому что папа так велел? Я не виноват! Я не хочу участвовать в гонке!
— Все это знают, кроме него!
— Так я-то при чем?!
Альдо тяжело вздохнул:
— Слушай, Марко, не хотел я говорить, но на самом деле я не тренируюсь по вечерам. Просто притворяюсь. Вот почему у меня ничего не выходит.
— Ты о чем? — ошарашенно спросил Марко.
— Мне надо в другое место, а ты все портишь. Я не могу с тобой сегодня поехать.
— Что ты несешь? Куда собрался?
Альдо нерешительно помедлил.
— У меня есть женщина.
— У тебя, мистер Застенчивость?! — Марко изумленно расхохотался. — Браво, Альдо. Ты слишком долго был одинок, брат!
Настроение Альдо не улучшилось.
— Она замужем.
— Замужем? — взволнованно повторил Марко. Альдо и прежде разбивали сердце, ведь он был чересчур замкнутым, чтобы добиваться своего, а его единственная любовь оставалась неразделенной. Когда у брата дело доходило до общения с противоположным полом, он вел себя как простофиля, и ревнивых мужей было предостаточно.
— Не вздумай об этом трепаться. Маму и папу это прикончит.
— Точно, — кивнул Марко, мать он хорошо знал. Никаких новенн[23] не хватит.
— И давно ты с ней вместе?
— Где-то с полгода. Мы познакомились случайно, на улице. Муж у нее в ночную смену работает, так что мы можем видеться только по вечерам.
— Ты ее любишь?
— Очень сильно. Сложно держаться от нее подальше, любовь сильнее меня.
Марко те же чувства питал к Элизабетте. Она с детства была частью его жизни; если бы его спросили, когда он в нее влюбился, Марко бы ответил: это случилось в одиннадцать лет. Она упала ему на руки во время игры в футбол, он неожиданно ощутил тепло ее прикосновения, и его с головы до пят будто пронзило электрическим разрядом.
Альдо поерзал на сиденье велосипеда.
— Я поеду к ней. Встретимся на мосту в половине одиннадцатого. Приедем домой вместе, и никто ничего не узнает. Пока.
— Пока. — Марко со смесью гордости и тревоги смотрел вслед брату, пока не потерял из виду его белое джерси.
Глава пятая
Альдо, май 1937
Покинув Марко, Альдо помчался по Виа-дей-Черки, удивляясь тому, что младший брат поверил в правдивость его истории. Врун из него был никудышный, ведь до сих пор Альдо и врать-то не приходилось. Однако он знал, что Марко поверит — поскольку тот сам был влюблен. Но Альдо был совсем другим, и пусть ему не везло с женщинами, он считал, что любовь бывает разной. Любовь к Богу, любовь к родине. В нем было нечто большее, чем думали все члены его семьи. Он шел собственным путем, ставки все повышались, раньше он такого себе даже не представлял. Точка невозврата осталась далеко позади.
Альдо покрепче ухватился за руль и покатил на юг, к тихим окраинам города. Поток транспорта уменьшился, стало больше зелени и деревьев, а потом появились густые заросли. Стало темно — ведь уличных фонарей тут не было, а естественного освещения уже не хватало; у Альдо на лбу выступил пот. Юноша полной грудью вдохнул воздух, который пах травой, сеном и навозом. Проехал мимо Circo Massimo — Большого цирка, пустынного в такой поздний час, и, сохраняя прежнюю скорость, оставил позади развалины терм Каракаллы[24], темные громадины во мраке.
Вскоре он добрался до Аппиевой дороги[25], самой древней дороги в этом древнем городе. Движения здесь было меньше, однако ехать на велосипеде опасно — приходилось следить, чтобы колеса не застряли между булыжниками, сама дорога была узкой и предназначалась для пешеходов, лошадей и даже колесниц. Над головой простирались ветви деревьев, Альдо в темноте едва видел путь. А позже тьма сгустилась, поблизости не было ни домов, ни прочих строений. Если бы не лунный свет, Альдо даже не разглядел бы, куда направляется.
Его джерси промокло, бедра жгло, сердце гулко стучало в груди. Альдо не сбавлял темпа, хотя ветер здесь дул сильнее, а подъем был круче. Он добрался до просторного открытого выгона рядом с карьером по добыче pozzolana — вулканической породы и помчался через выгон по грунтовой дороге. Альдо заметил заросший овраг, у которого росло одинокое дерево, — это и было назначенное место.
Он подкатил туда, спрыгнул с велосипеда, достал из сумки под сиденьем фонарик и включил. Раздвинул заросли и увидел другие велосипеды: те лежали на земле замаскированными. Оставил свой рядом и прикрыл ветками — в этой сельской местности предосторожность излишняя, но рисковать не стоило. Альдо отсчитал тридцать шагов на юг, освещая путь туда, где за ветками был спрятан вход. Он отодвинул их, и показался туннель — не слишком большой, места едва хватало для человека.
Он присел на корточки и забрался в туннель, прикрыв за собой вход. Альдо включил фонарик, освещая себе дорогу; туннель был проделан в земле и вел в древние катакомбы первых христиан, подземное кладбище с тысячами могил, настоящий necropolis — город мертвых. Одни входы были известны всем, другие — нет, так что лучше места, чем катакомбы, для тайных встреч не отыскать.
Альдо полз на карачках по туннелю, спускаясь все дальше и дальше. Добравшись до дна склепа, он оказался в узком проходе с утоптанным полом. Здесь воздух был прохладнее: Альдо во влажном джерси озяб; из уважения к священному месту он осенил грудь крестным знамением. С обеих сторон на стенах располагались loculi — погребальные ниши прямоугольной формы, выдолбленные в tufo — туфе, серовато-красной вулканической породе. Они высились от пола до потолка, то есть весь проход был выложен останками первых христиан, завернутых в саваны, закрытых в нишах, которые после были запечатаны известью. Тут и там виднелись короткие захоронения