Пальцы сомкнулись вокруг рукояти ножа, Белла сильно задрожала, как будто её тело отвергало то, что она приказывала ему делать. Звук печи превратился в потрескивающее пламя, когда мертвецы завыли и засвистели, и по мере того, как нарастало голубое сияние, оно, казалось, нацелилось на Обри, как мишень, и внутри вращающихся лучей призрачные облики потерянных душ появлялись и исчезали, наблюдая.
Белла пошла за Обри.
Увидев нож в руке Беллы, Обри широко распахнула глаза.
- Нет...
Она умоляла и пыталась урезонить Беллу, говоря всё, что обречённые были обязаны, словно читая отчаянный контрольный список. Белла заставила себя игнорировать крики Обри. Она проглотила слёзы и подавила упреждающее сожаление. Обри быстро подпрыгнула, а Белла пошла за ней, пытаясь набраться смелости для атаки, но что-то внутри неё удерживало её. Совесть, с которой она пришла сюда, была сломана, но не исчезла навсегда. Роуз была непредумышленным убийством. Это будет осознанным.
"Я люблю мёртвых, - подумала она. - Вот что сказала Обри, отвечая на свой собственный вопрос о любви - я люблю мёртвых".
В конце синего торнадо Белла заметила множество скелетных тел. Но то, что она сначала приняла за оживших зрителей, на самом деле было человеческими останками из склепа. Обри добралась до входа и споткнулась, ползком на четвереньках к установленному гробу, чтобы она могла упереться и встать. Свет в склепе стал ярче, когда вошла Белла, открыв кавалькаду туш, выстроившихся вдоль потолка. Свежие лица привлекли внимание Беллы.
Саванна хихикнула в самом высоком углу, её изуродованная голова напоминала гниющий тыквенный фонарь. Марни подпрыгивала и кричала, как чирлидерша, но оставалась приклеенной к потолку. Из другого угла Селеста наблюдала чёрными глазами, ухмылка на её лице покрылась коркой засохшей крови. А над ними парила - человек-паук в паутине из высушенной плоти - Роуз Петерсон. Она садистски ухмыльнулась, её перерезанное горло было похоже на второй улыбающийся рот. Белла не была уверена, болели ли за неё её мёртвые друзья или издевались над ней, но она знала, что гнев, который зарождался внутри неё, не ограничивался живыми. Тёмное влияние Мэдлин Голдман чувствовалось даже мёртвыми. Этот склеп был её вечным домом. Её сила здесь была неоспорима. Призрак знал, как усилить похоть и наживаться на фобиях. И она знала, как поощрять первобытный инстинкт насилия. Осознавая злое влияние склепа, Белла теперь понимала, что это было не проклятие, а инструмент. Он давал ей то, в чём она нуждалась, и заставлял игру двигаться к неизбежному завершению.
Пока Обри опиралась на гроб, Белла подняла нож.
29.
К тому времени, когда Холли достигла склепа, дело уже было сделано. Она отстала, зная, что Белле придётся делать это самой. Звук криков и мольб о помощи вызвал дрожь по позвоночнику Холли, но эта дрожь сопровождалась глубоким чувством облегчения. Она не была уверена, что её дочь достаточно сильна, чтобы сделать то, что должно быть сделано. Белла всегда была кроткой и неконфликтной, полная противоположность Роуз Петерсон в этом отношении. Но Холли никогда не была жестокой до того, как пришла сюда. В этом склепе потребность убивать была заразной болезнью. Это было не просто неизбежным результатом игры, но и абсолютным условием. Жизни всех участников рассчитывались на убийство.
Белла стояла над Обри. Нож был воткнут в грудь Обри. Одного удара было достаточно.
Очевидно, это была судьба. Этого хотела Мэдлин, и Холли поняла, что она тоже этого хочет. Это был лучший сценарий, на который они могли бы надеяться. Даже когда они с Сойером рыли здесь землю в поисках своих дочерей, она в глубине души знала - как бы она ни пыталась отрицать это перед собой - что ночь закончится кровью. Она надеялась, что всё изменилось, и они все смогут выбраться живыми. Она надеялась, что дух Мэдлин был насыщен и наконец-то обрёл покой. Но некоторые вещи никогда не меняются, и нет покоя для нечестивцев. В глубине души Холли знала эти истины. Это были горькие факты, которые она узнала тридцать лет назад, когда её короновали тиарой из человеческих останков.
- Белла, - сказала Холли, подходя к ней.
Её дочь глубоко и долго дышала. Насилие, которое наполняло её несколько минут назад, вырвалось наружу, когда она вонзила клинок в грудь Обри. Когда её ярость иссякла, реальность рухнула, принеся с собой ужас. Белла выглядела бледной и измождённой, как будто она была заперта здесь неделями. Холли медленно обняла свою дочь. Когда они обнялись, мёртвое конфетти из плоти начало падать, и склеп огласился аплодисментами. Празднуя, тела извивались и скользили в своих вечных местах упокоения, оживляя потолок и стены. Из эфира появился столб пыли, заставив Холли и Беллу вздрогнуть, и когда туман рассеялся, силуэт их хозяйки обрёл форму между установленными гробами. В одной руке она держала воротник пальто Сойера, волоча его окровавленное тело в склеп, как охотник с убитым оленем. Она отпустила его и подняла обе руки в празднующем жесте.
- Какое наследие! - сказал призрак громким голосом. - Дочь нашей бывшей королевы красоты стала новой Самой красивой девушкой в могиле!
Мёртвые ликовали, но когда Холли подняла на них глаза, она увидела бесконечный ужас в глазах недавно умерших девушек. Они не ликовали - они кричали. Но звук смешивался с празднованием, шикарная музыка и счастливая толпа заглушали их.
Краем глаза Холли увидела движение и ахнула, когда повернулась, чтобы посмотреть.
Обри двигалась.
Сначала Холли подумала, что девушка всё ещё жива, но один взгляд на её вялое лицо убедил её, что она умерла. Она не двигалась - её двигали. Тонкие чёрные руки появились из пола и потащили тушу Обри к стене из сложенных костей. Из-под неё высунулась обугленная голова, бóльшая часть её рыжих волос была опалена, оставив струпьи лысых пятен. Когда тело появилось полностью, Холли могла только в ужасе смотреть, как труп Фейт Джонсон мерцал оранжевой коркой, как горячие угли. Её обожжённая плоть раскололась крошечными языками пламени, когда её пустые глазницы повернулись к её убийце.
Холли стиснула зубы.
- Я сделала только то, что должна была сделать, Фейт.
Если Фейт поняла её, она не проявила никаких эмоций и ничего не ответила. Она подняла Обри, и череда скелетных рук выдвинулась из стены, чтобы схватить тело девушки. Мертвецы утащили Обри в свой ужасный мир, приветствуя её в вечной тьме.
- Давай, - сказала Холли Белле сквозь сломанные зубы. - Давай уйдём отсюда.
Белла сглотнула слёзы, но когда они начали уходить, она сделала то,