– Мог бы и меня спросить, – вмешался Войцех. – Давай, не тормози, забирай свой хлам и поехали!
Тон его мне не понравился. Обернувшись через плечо, я увидел, как со всех сторон из переулков появляются местные. Измученные темные лица, плохая грязная одежда, у некоторых металлические трубы в руках. Поймав едва заметную пиктограмму платежной системы, я перевел сотню и поспешно забрался в карт, бросив покупку в грузовую корзину. Провожаемые недобрыми взглядами, мы покатили дальше.
Пропахший грязью и нищетой отсек оказался очень большим, под него отвели несколько складов, между которыми разобрали стены. Мы проехали его насквозь, маневрируя между палатками и контейнерами и везде встречая откровенную враждебность. Миновали еще один шлюз, на этот раз совсем старый, поставленный скорее для отвода глаз, чем для реальной безопасности. За ним открылась развязка, Войцех перестроился на линию, круто забирающую на самый верхний ярус, виртуальный указатель и метка на карте сообщили, что именно там находятся ремонтные мастерские.
Карт взлетел по закрученному спиралью пандусу, подвывая и скрипя покрышками. Мимо то и дело проносились толстые створки ворот, плотно запертые, полуоткрытые, вовсе распахнутые, за ними кипела работа, мелькали огни сварки, сыпались потоки искр, в дыму мелькали искаженные нечеловеческие фигуры. Я кивнул сам себе: нормы тут не появляются никогда, слишком опасно и грязно. За грохотом, визгом разрезаемого металла голоса и звуки терялись полностью, в какой-то момент я перестал слышать даже собственные мысли.
Наконец, мы оказались на самом верху, карт остановился, я встал, борясь с собственным организмом. Вестибулярный аппарат пытался убедить, что мы все еще круто забираем вверх. Войцех соскочил с водительского места, бодрый и подвижный, махнул мне рукой:
– Нам сюда, тут главный офис у ремонтников.
Мы остановились в маленьком, пять на пять метров, парковочном кармане, отгороженном между стеной и петлей разворота. Я не удержался, подошел к краю и выглянул. Небольшая вроде бы высота – шестьдесят метров, но тяжелый дым и всполохи превращали ее в воображении в бесконечную трубу, ведущую в недра Большого Ю. Зрелище наложилось на все еще бунтующее среднее ухо, меня повело, но я только крепче ухватился за перила. Краем глаза заметил движение, это оказался Войцех. Тело непроизвольно напряглось, готовясь к контратаке, морф заметил, сказал примирительно, но не отступая:
– Красивое зрелище, да? Завораживает. Я тут так же стоял лет десять назад, когда только прибыл. Эх, видел бы ты, как оно в ультрафиолете и инфракрасном!
– Поверю на слово, – я отодвинулся от края, все еще настороженно прислушиваясь к ощущениям. Сигнала тревоги подсознание не подавало. – У нас с тобой несколько разная специализация.
Двинулись к воротам. Створки были разведены ровно настолько, чтобы мог пройти морф-ремонтник, то есть недостаточно для полицейского. Я повернулся боком, стараясь не задеть грязных краев. Над ними явно кто-то поработал, хорошо смазав копотью и отработанной смазкой, и недавно: были заметны следы от прошедшей тут и вернувшейся назад группы экспертов. Решили заморочиться к моему прибытию, прекрасно.
Здесь работы были остановлены, либо не начинались сегодня вовсе. По огромному залу и галерее, идущей по его периметру на высоте пяти метров, бродили высокие худые фигуры. Издалека отличить их от моего провожатого можно было только по испачканным комбинезонам. При нашем появлении они замерли и провожали долгими тяжелыми взглядами, пока мы шли к расположенному у дальней стены двухэтажному корпусу управления. Оно было собрано из листового металла с редкими окнами, когда-то здесь случился взрыв, или что-то тяжелое пробило стену, теперь там красовалась огромная грубо сваренная из подржавевших обрезков заплата. Видимо, чтобы хоть как-то ее украсить, прямо по центру на ней закрепили виртуальный указатель, на котором значилось: "Ремонтное управление №3". Раз в несколько секунд изображение сменялось изображением гипертрофированного члена, но была ли система взломана, или это постарались сами работяги, я выяснять не стал.
Центр зала занимали три почти полностью разобранных атмосферных челнока. Обшивка была разбросана вокруг, спущенные и смятые газовые подушки из металлизированной ткани высились горой в центре. Нам пришлось обходить ее по широкой дуге, под ногами постоянно оказывались обломки, части агрегатов, балки, по многим было заметно, что передвинули их недавно. В общем, к моменту, когда мы добрались до здания управления, я успел в полной мере проникнуться гостеприимством местных.
Внутри помещения у стен и по центру размещались рабочие станции с приспособлениями для тонкой работы. Столы были непривычно высокие, подогнанные под работающих за ними. Морфы-ремонтники могли сидеть за ними в высоких креслах свободно, в отличие от работающей на таможне женщины. Все поверхности здесь были завалены мелкой электроникой, пустыми корпусами от нее. На полу же было удивительно чисто: работники здесь заботились, чтобы упавшую деталь не пришлось потом долго искать.
Здесь же на столах обнаружились признаки работы экспертов. Несколько пустых капсул от препаратов для химических нюхачей, вынутые из вентиляции и выпотрошенные фильтры, кое-где пленка от отработанных одноразовых защитных костюмов смотрелись здесь непривычно и чуждо. Не совсем профессионально со стороны коллег, я сделал пометку в виртуальном блокноте, что стоит упомянуть об этом в отчете. Кроме того, начал вести персональную запись видео, никогда не знаешь, что может пригодиться и о что пропустили другие.
На тщательную запись ушло больше пяти минут, но зато теперь я мог быть уверен, что не пропустил ничего. Войцех все это время топтался в дверях, не решаясь войти, чтобы чего-нибудь не испортить, как он сам заявил с непременным смешком. Наконец, я подошел к лестнице на второй этаж. Ступени здесь были широкие и такие высокие, что приходилось заметно напрягаться. Оказавшись на самом верху, я жестом позвал за собой морфа, не прекращая съемку. Тот легко протопал наверх, а когда вошел в кабинет, из-за моего плеча раздался присвист:
– Ого! Такого я еще не видал!
Глава 4 Место преступления
– Ого! Такого я еще не видал! – Войцех шагнул через порог, остановился, крутя головой. Для меня же здесь не было чего-то нового или впечатляющего, смерть уродлива. А еще у нее почти всегда есть запах. Здесь висел тяжелый запах старой крови, сгоревшего пластика и совсем немного – едкой химии. Последний, скорее всего, оставили эксперты. Я скосил взгляд на виртуальные часы: до их возвращения за телом оставалось минут сорок.
Кабинет занимал примерно треть второго этажа. В дальней стене располагалась дверь, ведущая в склад запчастей и оборудования. Я сверился с планами: оттуда вниз вела еще одна лестница, которой пользовался персонал.