Сулейман IV произнёс ещё одну фразу, на этот раз его голос звучал почти озадаченно.
— Как же мне загладить свою вину и вину своих подчинённых? — перевёл Мустафа.
«Сука, да подпиши ты мир! Помаши мне ручкой, и пока-пока», — пронеслось в моей голове, но внешне я оставался невозмутимым.
— У меня нет обид или претензий, — пожал плечами. — Когда я сюда ехал, понимал ситуацию и был готов.
Султан повернулся к своим отпрыскам и что-то сказал им, на этот раз более громко и торжественно.
— Учитесь, сыновья, — перевёл мне Мустафа. — Тот, кому ничего не нужно… Такие люди опасны при дворе. Даже тут, передо мной, он не склонился, не заискивает и не ищет выгоды. Настоящий воин.
Красавчик. В одном монологе и похвалил, и предостерёг. Правитель явно умеет говорить так, чтобы каждое слово имело двойное значение.
Сулейман снова обратился ко мне, на этот раз его голос звучал с ноткой вызова.
— Ты хочешь меня обидеть, русский? — перевёл Мустафа. — В моей стране мужчине принято отвечать за поступки своих подчинённых. Тем более мне, Сулейману IV. Отказываясь, ты оскорбляешь мою империю и меня лично.
— Магинский… — зашипел на ухо Мустафа.
Я понял, что оказался в непростой ситуации. С одной стороны — желание поскорее закончить все эти церемонии и подписать уже мир. С другой — нежелание оскорбить султана и сорвать переговоры в последний момент.
Тут дело не принципа, а просто мне ничего не нужно. В моей стране могут расценить это как взятку, что приведёт к проблемам с титулом. Вот только ты, монарх, зря начал эту игру.
— Хорошо, Великий повелитель сильных, хранитель святых городов, султан Сулейман IV, — кивнул я и дёрнул уголком губ. — Пусть русский народ видит твою добрую волю. Отпусти пленных, если они есть. Не ради меня — ради мира.
Повисло молчание. Султан улыбнулся, его глаза сверкнули.
— Да будет так. Сегодня же всех пленных в стране отпустят и отвезут к нашей новой границе. И каждому скажут, кто их освободил, — заявил монарх, его слова прозвучали как клятва. — Но это не искупит мой долг перед тобой.
Да что ж ты заладил?.. Мужик, давай подписывай бумажку и всё.
Я уже начал обдумывать, как вежливо отказаться от дальнейших подарков, когда заметил движение за троном султана. Из-за колонны вышел ещё один человек — молодой мужчина в богатых одеждах, с умным взглядом и сдержанным выражением. Он встал рядом с другими принцами, и тут его лицо показалось мне знакомым.
— Зафир? — произнёс я и поднял бровь.
— Мой сын от наложницы, Зафир Турани, — заявил султан через Мустафу. — Я послал его вместе с делегацией сопровождать тебя. Ты спас ему жизнь! И я не отпущу тебя без достойного подарка.
Поднял бровь. Охренеть… Зафир — шехзаде? Вот это поворот. А как он хорошо косил под охрану. Удивил. Так, стоп! Он же из местного отделения ордена Амбиверы. И какого так пялится на Мехмета?
Нутром чувствую, что тут готовится какая-то новая интрига. Но сейчас не до того — нужно сосредоточиться на главной цели.
— Проси для себя, русский! — голос султана стал жёстче, и это даже не нужно было переводить.
Твою ж… Такого развития событий я не ожидал. Я хорошо выкрутился с пленными. Это снова сыграет мне на пользу: больше упоминаний имени Магинского. Но сейчас? Любое, что лично попрошу, будет выглядеть как подкуп или то, что я продался бывшему врагу.
Хрен мне на весь макияж, а не титул. Сука! Я уже прикидывал варианты, но их не так много. Нужно что-то существенное и в то же время ничтожное. По телу пробежало тепло. Давно я не чувствовал себя так. Вот то, в чём жил почти всю свою прошлую жизнь. А султан хорош! Мои глаза сверкнули. Ладно, давай поиграем.
— Вы велики, Сулейман IV, просите для меня сами. Пусть это будет воля султана, а не моя нужда, — ответил я, глядя прямо в глаза правителю.
И тут монарх рассмеялся. Его голос прокатился по залу, эхом отражаясь от стен. Зафир, чтоб тебя… Знал бы, не спасал. Вот же засранец. Нет бы сказать, я бы подготовился.
— Молодец, русский дипломат! — вытер слезу, выступившую на глазу, султан. — Не знаю, кто тебя обучал и почему ты в своём возрасте так мудр.
Кажется, все сейчас в зале напряглись. Я был готов в любой момент выпустить свою армию монстров. Одно движение, и тут начнётся настоящий хаос.
— Тогда я решил! — встал турок. — И это моё условие мира. Согласишься — я подпишу его, а нет… Ты будешь отвечать перед своим народом. Это моя награда за спасение сына и извинения за моих людей.
Вот же засранец! Хороший ход. Хороший соперник. Я не питал иллюзий, что меня пытаются использовать в своей игре. Но есть конкретная цель — мир, титул, Енисейск. А с турками я потом разберусь.
— Ты принёс мир, но оставляешь боль. В наших краях так не делают, — заявил Сулейман.
— Чего? — поднял я бровь.
— Выйди! — махнул он рукой.
Тут в центр зала вышла девушка. Я сразу узнал её — Зейнаб, дочь Нишанджи, та самая, которая пыталась меня убить.
Она выглядела бледной, глаза покраснели от слёз, но держалась с достоинством. Её тёмные волосы были собраны в сложную причёску, украшенную жемчугом. Платье из тончайшего шёлка подчёркивало изящную фигуру.
— Моё условие таково, — турок улыбнулся. — Ты пострадал от действий Нишанджи и его дочери. Ты спас моего сына, когда они пытались тебя убить. Чтобы мир был крепок, возьмёшь её в жёны!
Моё сердце пропустило удар.
— Я дам тебе титул бея. И ты станешь хозяином новой границы с вашим государством. Брак с Зейнаб укрепит мир, а ты выступишь его гарантом, — продолжил турок.
— Твою ж дивизию! — выдохнул я не в силах сдержаться.
Весь зал замер. Придворные, шехзаде, даже стражники — все смотрели то на меня, то на султана, то на Зейнаб. В воздухе повисло напряжение, которое, казалось, можно было разрезать ножом.
Это был абсолютно неожиданный поворот. Я готовился к новым интригам, к возможным ловушкам, даже к покушению, но не к этому. Не к предложению брака с дочерью человека, который пытался меня убить.
Зейнаб стояла с опущенной головой, не смея поднять взгляд. Её руки слегка