– Ты что тут делаешь?! – зашипел Александр, двинувшись в её сторону.
Он оглянулся, чтобы убедиться, что Лис по-прежнему спит, и жестом попросил Фиму ждать его, где стоит. Так она и сделала. Девушка нервно переминалась с ноги на ногу, перекладывала метлу из одной руки в другую, и лишь когда Александр к ней приблизился, спрыгнула с валуна на мягкую землю.
– Что ты тут делаешь? – повторил мужчина строго.
Ему не было нужды строить из себя недовольного и рассерженного – он таким и был сейчас.
– Прилетела поговорить. Это не телефонный разговор, понимаешь.
– Я сбежал от тебя в лес, Фима! – воскликнул Александр, отчаянно махнув руками. – В лес! Как ты вообще меня нашла?
– Ну, тут вот что… – Она, вся сжавшись, указала куда-то повыше головы Александра.
Он задрал голову и увидел в просвете между кронами голубоватый огонёк.
– Ты на меня слежку поставила?!
– Не я и не слежку. Тётушка настроила сигнал, чтобы найти тебя могла. Вот нашла – и он исчезнет.
– Он-то исчезнет, а мне вы такой возможности не оставляете, – он потёр глаза и раздражённо оскалил зубы.
Его бесконечно раздражало, что провалился даже такой простой план, как затихариться и рыбачить до завтрашнего дня, носа не высовывая. И уж никто, намеренно ушедший глубоко в лес, точно не хотел бы, чтобы его так легко обнаружили. Александр вдруг выругался себе под нос и вновь достал телефон.
– Ты даже интернет наколдовала, – он констатировал, не спрашивал.
Они находились в такой глухомани, куда никакая вышка не дотянулась бы ни при каких обстоятельствах.
– Не хотела как снег на голову сваливаться.
– И потому свалилась как мешок с картошкой.
– Саша, хорош брюзжать, – сказала вдруг Фима резко. – Дело важное. Извини, что помешала твоему пикнику, но время не терпит. Мне правда очень нужна твоя помощь.
Он посмотрел на неё исподлобья и чуть спокойнее проговорил:
– Что там у тебя?
Фима вздохнула с облегчением и достала из рюкзака какие-то бумаги. Разложила перед ним листы миллиметровки с чертежами, придавила углы камешками.
– Это – обычный РИТЭГ, – начала объяснять она. – Он состоит из корпуса, теплового блока – в нём как раз и располагается радиоизотопный источник.
– Радиоактивный то есть?
Он присел рядом на корточки и внимательно следил за тем, что она показывала и рассказывала.
– Да. Изотопы бывают стабильные и нестабильные. Вот наши – последние, они излучают радиацию. Что такое изотопы помнишь?
Александр отмахнулся:
– Что-то там про одинаковое количество протонов, но разное количество нейтронов. Я был внимателен к той части химии, которая помогает в земледелии. Так что всё, что про радиацию, по большей части прошло мимо меня.
– Ничего себе мимо, – удивлённо пробубнила Фима и продолжила. – Остальные части РИТЭГа – это поджимное устройство, термоэлектрическая батарея, – она указывала на один фрагмент чертежа за другим. – Это классическая версия, такие стояли раньше на маяках и до сих пор кое-где сохранились.
– Хорошо, тут нет вопросов.
– Супер. А вот что я хочу сделать, – она сняла камушки с верхнего листа и аккуратно убрала его.
Александр поднял брови, изумлённо разглядывая хитросплетения линий на миллиметровке. Он видел где-то в глубине схему РИТЭГа, которую только что показывала ему Фима, но теперь эта схема была как паутиной оплетена сотнями новых линий. Приглядевшись, он увидел над корпусом радиоизотопной батарейки до боли знакомую пирамидку.
– Ты хочешь соединить эту штуку с алтарём? – удивился он.
– Да, хочу. И здесь как раз нужна твоя помощь. Я должна в мельчайших деталях понимать, как он устроен, чтобы верно всё рассчитать.
– Тебе проще будет просто разобрать один из них и посмотреть самой.
– А так можно? – обрадовалась Фима.
– Ты не похожа на человека, которого волнует, что можно делать, а что – нельзя, – он с кислой миной указал наверх, где всё ещё тлел голубой огонёк.
Фима замялась, отвлеклась на сворачивание чертежей.
– Я сделала это, потому что волновалась. Увидела, что случилось, и очень испугалась.
«Молчи!» – скомандовал себе Александр и сжал челюсти покрепче. Но это не помогло, он будто со стороны увидел, как его рот раскрывается и выпускает совершенно лишние слова:
– А чего ж прилетела только сейчас, цветочек?
Фима посмотрела на него прямо, не скрываясь. Он прекрасно понимал, что ей и страшно, и стыдно, и больно, когда они рядом. И чаще всего она отводила взгляд или пыталась оправдаться. Но сейчас смотрела так открыто и честно, что у него дрогнуло сердце от нежности.
– Знала, что ты цел.
– Ты к нему первому полетела, да?
Она рефлекторно сжала ткань юбки, но взгляд не отвела.
– Да.
– Ну и правильно, цветочек, – он поднялся на ноги и отвернулся, потягиваясь. – Совет да любовь.
По языку разлилась горечь от этих слов, но что ему оставалось?
«Покажи равнодушие, – твердил он себе. – Ревнуют тех, кого любят».
– Саша, – Фима встала вслед за ним, она говорила спокойно, но твёрдо, – зачем ты так?
– Как?
– Врёшь зачем?
Он опешил, оборачиваться не стал. Решил подождать – не скажет ли она ещё что-то, за что можно будет зацепиться? Не сказала. Тоже ждала. Александр медленно обернулся, встретился с ней взглядом. Фима выглядела решительно, в её глазах искрились янтарные огоньки.
– Вру?
Она кивнула. Ответа не последовало, и девушка сказала:
– Ночью состоится мой Ритуал Обмена.
– Я помню.
«Через десять с половиной часов или около того», – подумал он.
– Готовлюсь к встрече с духами, а у самой в жизни и душе бардак. Этим надо было заняться давным-давно, расставить все точки, но я дотянула до последнего.
– Как говорится, мы давно работаем над этим проектом, скоро покажем результаты, но не могли бы вы прислать нам тз? – ухмыльнулся Александр.
Он сделал это с горечью, понимая, к чему всё идёт.
«Хочет выяснить в очередной раз, всё ли между нами кончено. Не верит, – размышлял он. – И, видимо, рассматривает вариант пожертвовать духам что-то связанное с нами».
Он сжал кулаки и вздрогнул, поняв, что оказался в патовом положении. До полуночи вынужден врать о своих чувствах, а она – до полуночи решит, готова ли расстаться со своими. Это если его догадка верна, конечно. Очень хотелось бы, чтобы у Фимы был какой-то другой вариант для Ритуала, но этого он не узнает до завтра.
– Они всё подстроили… – пробормотал Александр.
– Что?
– Ничего, я о своём, – отмахнулся он, ощущая, как начинает дрожать от злости.
«Не удивлюсь, если на это духи и рассчитывали, – подумал он и поразился тому, что не понял раньше. – Они просто хотят развеять скуку, наши чувства и судьбы им не к чему. Всего лишь развлечение, чёртово реалити-шоу».
Девушка ждала. Нервно сжимала древко метлы, готовая этой самой метлой его огреть, если снова будет юлить. «Не улечу, пока не выясню всё», – решила она для себя.
Александр мелодично свистнул, и они услышали шорох из глубины леса. Через несколько секунд к нему стремглав примчала его собственная метла – длинная, украшенная цветущими ветвями каштанов и ирисами. Одна из последних магических искорок, что осталась в жизни Александра. Он сам когда-то её собрал: калибровал и зачаровывал каждый прутик. Относился к ней с большой нежностью, понимая, что другой метлы уже не создаст. Мужчина ловко поймал древко и вопросительно уставился на Фиму:
– Ну что, полетели?
– Нет, – твёрдо ответила девушка.
Он поднял брови:
– Тебе нужно разобраться в устройстве алтарей или нет?
– Мне нужно не только в этом разобраться. Саша, зачем ты врёшь? Юлишь, играешь роль придурка.
– Вот это обвинения, – он цокнул языком и опёрся на древко, как на посох, изображая безразличие. – Разворачивать долгие нудные разговоры в самое неподходящее время – это очень по-женски.
Он усмехнулся, когда Фима решительно сделала шаг к нему.
– То, что у тебя дар различать враньё, не означает, что все остальные слепы.
– Ага.
– К тому же, из тебя самого лжец получился не очень.
– Что ты хочешь от меня услышать, Фима? Что у меня есть кое-какие чувства и я на самом деле мечтаю снова с тобой сойтись? Я не могу тебе этого сказать.
«И в этом нет ни слова неправды», – подумал он.
– Твой рот говорит одно, а действия – другое.
– И что же говорят мои действия, Фима? Честное слово, ты меня уже достала! – раздражённо бросил он и потёр висок. – Голова от тебя болит.
– Что ты меня любишь, – твёрдо заявила она.
– Это не так.
– Не строй из меня дуру.
– Я. Тебя. Не. Люблю.
Он вновь смотрел на неё исподлобья, склонив голову, будто был готов наброситься. Дышал тяжело, стиснул древко метлы до белых костяшек. И это не укрылось от взгляда Фимы.
«Злится, – подумала она. – На то, что пристала, или потому что не ведусь на его враньё?»
– И потому помереть готов, меня