Сперва показалось, что на этом всё, но самая первая фигура продолжала чего-то ждать. Мужчина плавал по воздуху, время от времени подбираясь к опешившим мужчине и девушке и даже погладив один раз Красибора по плечу, но не пытался заговорить с ним. Он ждал, и спустя время стало понятно, что ждал он не чего-то, а кого-то. Седьмая фигура появилась за пределами ведьминского круга, но была такой же хрустальной и изумительно красивой, как и прочие. Она ринулась к парящему мужчине, порывисто обняла его, и хрустальный мужчина вновь обернулся маленькой статуэткой, будто детской. Они обменялись непонятными человеческому уху фраз, и женская фигура махнула руками, толкаясь ладонями в воздушные потоки и исчезая среди деревьев. Мальчик же засмеялся, дождался, когда Красибор с Фимой моргнут в одно и то же мгновение, и вернулся к взрослому своему облику. Он заглянул в глаза Красибора и помахал ему рукой – то ли на прощание, то ли в знак приветствия. Красибор сделал так же, и хрустальное создание, счастливо смеясь, стремительно скрылось среди сосен и орешника.
Фима и Красибор ещё долго стояли на том же месте, поражённые увиденным. Новые духи были прекрасней прежних, светлее и счастливей: их речи звучали как самая изысканная музыка, сотканная из шума морских волн, стрёкота сверчков и ночной тишины; их тела были изящными и хрупкими, но в то же время крепкими, опасными; их души – открытыми и пока что не уставшими от вечности. Они были готовы нести волю магии людям, дарить им её мудрости и выступать мостиком между нею и землёй.
Красибор молча взял Фиму за руку покрепче – в этот раз он ощутил единство с ней, родство душ – и повёл прочь из леса. Орешник сам расступился перед ними, пропуская и указывая дорогу.
***
– Негомила, да она же не Белоснежка какая-то! И мы не гномы! – возмущённо восклицал Роман.
Он тут же ойкнул, получив увесистый подзатыльник.
– Ты как ко мне обращаешься, шельмец? – процедила почтенная ведьма, уперев руки в бока.
– Тётушка Негомила, как не обращайся, она всё равно не Белоснежка и не спящая красотка! – с ещё большим негодованием повторил Роман.
– Целуй, кому говорят!
– Тётушка!
– Мы все уже целовали, не сработало, твоя очередь, дурачина!
Красибор задержался в коридоре, прислушиваясь к их голосам. Перепалка показалась ему глотком свежего воздуха, можно было представить, что это обычное утро в очень большой семье, хотя не сказать, что тема разговора хоть сколько-то тривиальна. Иллюзия была прекрасная, но когда стало понятно, что дело принимает серьёзный оборот, он всё же вышел из укрытия:
– Что происходит?
Красибор не смог сдержать улыбки, глядя на всклокоченного друга, который пытался увернуться от очередного подзатыльника: и тётушка Негомила, по-видимому, раздавала ему их исключительно протезом, чтобы добавить веса этому аргументу. Но улыбка померкла, когда он увидел лежащую на диване в гостиной Ольгу.
– Будим спящую красавицу, – ответила тётушка Негомила, сдувая со лба выбившиеся из причёски волоски. – А этот прынц не хочет даже попытаться!
– Да ну! Саня и Аметистыч улетели же за зельями какими-то своими! Крас, скажи ей!
Однако Красибор вставать на его сторону так сразу не спешил.
– А что, есть шанс, что её пробудит поцелуй? – спросил тот тётушку Негомилу.
– Конечно! – она возвела руки к небу, сетуя на недалёкость и тугодумность окружающих её мужчин. – Заклинание отказа от жизни – не хухры-мухры! Снять его может только тот, кто наложил, а мы к этому, очевидно, прибегнуть не можем. Извини, зятёк, – торопливо добавила она, в голосе её на секунду засквозила грусть, которую, впрочем, быстро сменил праведный гнев. – Зато я сумела заменить это подлое заклятье на классический вечный сон! Один поцелуй – и она очнётся, а дальше уже пусть лекари колдуют. Но что за мужчины пошли! – она возмущённо жестикулировала, будто специально намереваясь снова попасть Роману по затылку. – Ни Каракулины, ни Аметист не годятся на роль истинной любви, а тот, кто годится – трусит!
– Я не трушу! – возмутился Роман. – Я просто знаю, как работает взаимное согласие!
Пока их спор завязался по-новой, Красибор молча пересёк комнату и оставил на губах Ольги поцелуй. Это был невинный «чмок», но, если верить разъяснениям тётушки Негомилы, и этого должно было бы хватить, окажись он «тем самым». Однако Ольга глаз не открыла и продолжила сладко спать. К своему облегчению он отметил, что к её щекам вернулся румянец, а дыхание было ровным и глубоким.
– Ну, я не её истинная любовь. Ромчик, давай, какой ты друг будешь, если не попробуешь её пробудить!
– Чтобы потом она же из меня сделала чемодан, выдав мой скальп за крокодиловую кожу?!
– Ладно-ладно, – Красибор выставил перед собой руки, капитулируя. – Уверен, она оценит твою позицию, когда проснётся. И, кстати, ты скорее сгодился бы на реплику сумки из страусиной кожи, но проверять не будем. Тётушка Негомила, с Каракулиными всё в порядке?
– Зятёк, зови меня просто тётушкой, – заулыбалась женщина. – Чай не чужие люди. Да, они на кухне, пошли. А этому трусу пусть будет стыдно! – бросила она Роману через плечо.
Все трое Каракулиных с суровыми лицами пили травяной чай. Ажурные чашечки с цветочками смотрелись сюрреалистично в их грубых, тёмных от работы руках, но каждый из мужчин держал чашечки с предельной аккуратностью и пиететом. Стоило Красибору зайти, Батя Каракулин вперил в него тяжёлый взгляд, от которого, чего утаивать, у Красибора чуть затряслись поджилки. Он запоздало понял, что нужно как-то объясниться с колдуном насчёт всего случившегося, пообещать восстановить кузницу (непонятно пока как, но это детали) и, видимо, никогда больше не показываться ему на глаза, если хочет остаться живым, но Красибор не успел ничего сказать в своё оправдание, потому что борода Бати Каракулина резко метнулась вперёд и, схватив Красибора подобно лассо, притянула к своему хозяину. Колдун обнял его так резко, что сложно было сказать, хочет ли он проявить ласку или раздавить его, как мошку.
– Живёхонек, молодец – проговорил он, отпуская изрядно потрёпанного такими медвежьими объятиями Красибора и тут же пригрозив ему пальцем. – Восстанавливать кузню будешь помогать. Любишь ломать – люби и строить, щен.
Красибор ощутил, что дышать стало легче, и не только потому что Батя Каракулин выпустил его из рук, но и потому что стало очевидно: старик не злится. Браться Каракулины тоже одобрительно похлопали его по спине и заверили, что важнее, что всё обошлось.
– Когда начнём? – спросил Красибор воодушевлённо.
– Чай допьём и пойдём, – строго сказал Батя Каракулин, поднимая крохотную по сравнению с его ручищей чашечку. Но, заметив обречённый взгляд Красибора, передумал: – Ну или отдохнём денёк на ваших харчах, а строиться завтра будем, – и, наконец, добавил, глядя строго перед собой. – Иди поспи, щен, а то сдохнешь ещё и на нас работу всю скинешь.
Красибор не стал испытывать судьбу: поблагодарил его и заглянул в холодильник, намеренный перекусить чем-то, а затем последовать совету и хорошенько поспать. В холодильнике было грустно, и одинокий, всеми покинутый кусочек брауншвейгской колбасы выглядел достаточно привлекательным на фоне голых полок. Красибор сунул его в рот и закрыл холодильник, тут же вздрогнув от удивления и испуга: за дверцей скрывалась Ольга, своим внезапным появлением чуть не обеспечив сильнейшему из колдунов сердечный приступ. Красибор быстро отдышался и, зажав колбасу между зубов, принялся кружить подругу по кухне, счастливый от её пробуждения. Та проявляла протест тихим писком, но спустя минуту всё же была услышана, Красибор поставил её на пол и засыпал подругу вопросами:
– Ты как? Хорошо себя чувствуешь? Что-то болит? Жить хочешь?
– Кажется, всё хорошо, – смущённо ответила она сразу на всё. – Только очень хочется есть.
– На!
Он вручил ей остатки колбасы, игнорируя её тихое «фу», и, когда первая радость схлынула, сложил два и два. С хитрой ухмылкой заглянул Ольге за плечо: на кухню как раз зашёл Роман, залитый румянцем до самых ушей. Он переминался с ноги на ногу и бросал на Ольгу напряжённые взгляды. Видя смятение друга, Красибор решил не эскалировать ситуацию, хотя хотелось этого безумно. Но от маленького подтрунивая всё же не удержался:
– Оля, я только сейчас понял, что ты очень похожа на Белоснежку из сказки.
– Что, прости? – спросила она, задумчиво разглядывая почти окаменевшую колбасу.
– Просто идеальна. А мы – твои гномы, среди которых затерялся принц, главное найти его.
Он подмигнул Роману, который яростно размахивал у неё за спиной