– Конечно хотел бы, но не той ценой, что последует. Вам и так дали больше, чем кому-либо другому – вы можете попрощаться с ним по-настоящему, но ты стоишь тут и требуешь невозможного вместо того, чтобы использовать самую, бесы тебя дери, потрясающую возможность!
Фима буквально физически чувствовала, как разбивается сердце Красибора. Она понимала, что отнимать брата у него во второй раз будет бесчеловечно, но и не сделать этого не могла. Вышла из-за спины Александра и, глубоко вздохнув, сказала:
– Крас, я не могу, извини.
Она не стала уходить в объяснения и перечислять миллион причин, почему это опасно, нечестно и несправедливо. Это всё сожрало бы драгоценное время и не принесло бы никакого облегчения. Потому она лишь добавила:
– Совсем скоро заря, у вас ещё несколько минут. Попробуй узнать у мамы, что за заклинание она наложила на Олю. Я надеюсь, что мой оберег сдержит его, но не думаю, что спасёт.
Красибор кивнул, но подошёл не к семье, а к Фиме. Девушка сжала предплечье Александра в успокаивающем жесте и сделала шаг в сторону, чтобы они с Красибором оказались друг напротив друга, без практически непреодолимой преграды в виде рослого блондина. Пересиливая мелкую дрожь, которая нанизывала на себя звуки из его рта как бусины на леску, Красибор сказал:
– Но он же здесь, Фима. Я обнимал его, трогал вот этими руками! – он выставил перед собой заходящиеся в тряске ладони. – Он настоящий, дышит, у него бьётся сердце! Я чувствовал это! Проверил его пульс!
– Это иллюзия, – Фима едва сдерживала слёзы. – И она угасает. Посмотри сам.
Красибор резко обернулся, и колени подвели его: ноги окунулись в такую слабость, что он едва не рухнул наземь. Фима с Александром успели его подхватить, что дало Красибору несколько секунд, чтобы восстановить равновесие. Но сам он ничего из этого не замечал, всё его внимание сконцентрировалось на маленьком мальчике, который мирно спал в объятиях матери, а на руках его уже начали проявляться ожоги. Пока совсем слабые и почти незаметные, но постепенно они наливались и набирали цвет. Отсчёт пошёл, и Красибор наконец-то понял это.
– Мне жаль, – просипела Фима и всхлипнула. – Мне правда очень жаль.
Красибор не ответил. Он не верил в её слова, и чертовски хотел схватить её за шкирку и заставить сделать всё как надо. Вынудить вернуть брата насовсем, а не на глупые несколько минут. Он хотел этого так сильно, что семиглавая гидра ощетинилась, подняв гребни, и была готова атаковать.
Но разум в этот раз победил. Он твердил, что если Красибор потратит последние минуты воссоединения таким образом, то не простит себе упущенной возможности. Зная Фиму достаточно хорошо, нетрудно было догадаться, что она не сломается так скоро, раз не сломалась до сих пор. Чувствуя настроение магии и ожидавшей за границей купола Хытр, он не сомневался, что никто из них его не поддержит. И, наконец, он знал, что если бы был шанс поменяться с младшим братом местами, он точно не хотел бы, чтобы ценой его возвращения были жизни близких людей. Иллюзий о том, какой именно была бы плата за такое колдовство, он не питал. А потому на негнущихся ногах двинулся к родителям и снова уходившему от них брату.
– Мама, – глухо сказал он, опустившись рядом с ними на колени и погладив брата по мягким волосам, – какое заклинание ты наложила?
– Не сниму, – прошипела она в ответ.
– Расскажи, пожалуйста.
– Жизнь за жизнь, обман за обман!
Милица принялась покачиваться взад и вперёд, вжимая мальчика в себя, глаза её лихорадочно заблестели, но Красибор продолжал говорить с ней мягко.
– Мама, Оля ни в чём не виновата. Хочешь мести – наказывай меня.
Милица вдруг замерла и перевела на Красибора безумный взгляд.
– Нет. Ты не виноват.
– И Оля тоже.
– Так выпал жребий. А ты не виноват. Не виноват. Не виноват.
Она вновь начала раскачиваться, амплитуда и скорость её движений увеличивались. Красибор с трудом сглотнул, не зная, как подступиться, но оказалось, что знал кое-кто другой.
– Мила, свет мой, дыши, – сказал Бажен, переместившись и обняв женщину со спины. Она пыталась раскачиваться, но в хватке мужа делать это было сложно, и постепенно она начала успокаиваться. – Твой сын прав, послушай его.
– Мой сын умер. Умер. Умер, – она предприняла новую попытку двигаться, но Бажен держал крепко.
– Посмотри на него. Он жив.
Милица уставилась на спящего в её объятиях мальчика, но Бажен ухватил обеими руками её за скулы и заставил повернуть голову в сторону Красибора.
– Посмотри, Мила. Он жив.
Красибор молчал, с трудом дыша через приоткрытый рот. Нос заложило, глаза налились тяжестью, он чувствовал, как силы покидают его, как безумно хочется опустить руки. Милица смотрела на него, не моргая, будто видит впервые. Она попыталась снова перевести взгляд на Океана, но Бажен был неуклонен, снова заставив её смотреть на Красибора.
– Мама, прошу тебя. Оля не виновата.
– И ты не виноват.
Красибор вдруг будто увидел её впервые: разбитую, уничтоженную множество раз и столько же раз собранную вновь, движимую лишь одной идеей: вернуть драгоценную жизнь, что потеряла. И будто впервые в голове Красибора промелькнуло понимание, какую именно жизнь она пыталась вернуть всё это время. Он прикрыл глаза, борясь с нахлынувшим головокружением, и с неожиданной для самого себя лёгкостью сказал, снова посмотрев на мать:
– Как и ты. Ты тоже не виновата, мама.
Милица замерла. На секунду Красибору показалось, что она прекратила жить одной лишь силой мысли: перестала дышать и заставила сердце заглохнуть, как старый мотор. Но спустя чертовски долгую минуту потрескавшиеся губы женщины шевельнулись, едва слышно она сказала:
– Отказ от жизни. Это заклинание я наложила.
Бажен отпустил жену, снова обняв её со спины, а Красибор поблагодарил её и порывисто поцеловал в лоб. Он обернулся и прокричал остальным то, что узнал. Аметист Аметистович выругался, рванул к переходу, за ним поспешила Тётушка Негомила. На бегу она бросила:
– Дело дрянь, но мы справимся.
Фима ухватила её за локоть и быстро спросила:
– Почему оберег не сработал?
– Да потому что она под заклинанием не хочет жить сама, это не травма и не болезнь. Но мы разберёмся.
Фима нерешительно разжала пальцы, и тётушка Негомила сразу же скрылась за переходом, который стал заметно меньше. Лис кружил вокруг, поддерживая его, но магический зверь был не всесилен.
– Пора, – сказала Фима, глядя на Жанну. – Мальчика нужно возвращать в его мир. В идеале, пока переход открыт, чтобы вы все могли сразу отсюда скрыться.