за тем окном, что к вечеру
проснётся долгожданным светом
и будет источать желание
вернуться, в ключ обратить
гулящую синицу в своей руке
и в скважину замочную
вдохнуть необходимость,
которая идёт шажками птичьими
за шлейфом запахов весны;
не в рифму, вслед
нелинейному сюжету
запутанного трелями в апреле сада
проходит дымный цветопад,
настолько жадный к кратости своей,
что торжествует неприкрыто,
покрывая под собою землю.
я в этот бред впадаю строго по сезону,
читаю черточки невыносимой красоты
святым писанием по смыслу
и чистым полотном по изложенью.
изволь, с весною мы в обнимку
надумаем влюбиться
хотя бы потому что хочется
цитировать красиво - построчно,
на белейшем полотне,
небрежно, рукописно, –
и о тебе, и о весне...
// 23.04.2024.
***
на вдохе защемлённый слог
слагает крылья в треугольник,
заводит тень свою в углы
и опускает полог –
веду и отпускаю речь как полотнище реять,
в свободе выразить себя,
преобразив простор и время –
цвету, слагая ударенья,
сдвигая ритм по настроенью,
вшиваю щедрою душой
речистые значенья, –
так чародейство выраженья
меняет смысл привнесённый
вне, меня меняя как по мановенью, –
и вот, плету домотканую ткань
волшбы и песнопений, свивая
кисло-сладкий троп на языке,
пускаю в свет кораблик как листок,
где строчки в тесноте, но не в обиде –
ни на меня, ни к тем, кто взглядом
их вбирает, и в голове по своему
их собирает, переиначивая мысль и возводя
свои чертоги - лишь только отдалённо
напоминая мой, первоначальный
вручную выращенный смысл.
// 24.04.2024.
***
в сиреневом дыму, как в том хмельном бреду,
где по цепочке прорастающей земли
иду, теряясь с головой
в прозрачности глубин голубизны небес,
а дудочка сама собой пока что тростником
привольно прорастает из реки,
меня до блеска очищая от тоски,
которая накрыла с холодами,
чтобы теперь –
самозабвенно, прыгая в весну,
всё зримое считать невыразимым,
свободно упиваясь совершенством
колеблющихся крыльев красоты
на дрогнущем ветру для каждого радушного апреля;
сиренью дышит май,
наматывая нить на палец с чередой причин,
зачем нам плесть узор, свивая встречи,
разговоры, в любви сближая дали,
и наугад прокладывая вехи
хороших и других примет,
с которыми необязательно считаться,
но с краешку держа в уме, слегка точнее
отлаживать пути сближений,
расхождений, сочетаний черт,
самозабвенно,
с упоеньем прыгая в пришедшую весну.
// 02.05.2024.
***
сны, что мне никогда не снились
ветками по стеклу,
в ритме циклических полнолуний
бились в моё окно – бражниками слепыми,
чуждою дню красотой,
малыми в этом громадном мире,
с крыльями серафимов
за тёмной, ночной спиной –
с уменьем миры расплетать вдоль
стрелки, царапающей циферблат,
с сознанием своей силы
с изнаночной лицевую
мерцающе проявлять - изысканные
мифотворцы, ломающие гранит
устойчивого отраженья
случивщегося за день;
вздохнув, открываю ставни,
пуская полночный свет, -
сновидчески улыбаясь,
слетают на подоконник
мои нерождённые сны.
// 04.05.2024.
***
заснуть у тебя во сне,
свернуться клубком под боком –
зачем мы считаем своё?
зачем забываем чужое?
свернуть в кораблик листок,
придать ему сил дыханием –
дыханием вдоль ватерлинии,
выдохнув имя на борт,
в залоге оставив штурвал,
себе, - на память;
заснуть у ствола огромного ясеня,
опирающегося на далёкое небо,
во сне золотые яблоки зреют
прямо в карманах, мне придётся искать
их родные яблони, возвращая
без устали добытое, забытое имя
толкнёт влажным носом меня
под руку, я сорву недозревший плод,
под запретом кого-то выросший,
поделюсь, возвращая
взаимную память и то,
что кем-то зовётся невыразимым.
// 05.05.2024.
***
замолви словечко, весомо,
на чём-то понятном - там, чуть повыше –
быть может воздушные корни
сольются с водой на земле,
расстеленной чуть пониже;
вздохни, и когда-нибудь,
быть может даже и сразу, –
вытолкни звук из гортани
ноздреватым комком полыни –
отныне вещ твой язык,
а слово материально;
повисшие строки бельём непросохшим
на резком, свистящем ветру,
полощатся солнцем, стекают излишним, –
буквенно и построчно,
как выдох природы безличен и чист;
замолви словечко, - пред тем,
кто нас слышит,
кто слышит, но говорит
столь мало, в пределах едва ощутимых,
на грани благостной тишины.
замолви, хоть что-то...
кто знает, откуда заполнится
пропасть внутри пустоты.
// 05.05.2024., вечер
***
я не знаю, уцелела ли церковь в которой
меня крестили –
в годовалом возрасте, в прекрасные времена застоя,
церковь бело-зелёная,
в вымирающем ныне шахтёрском посёлке,
в окружении терриконов и абрикос, –
Горловка, посёлок Артёма, шахта Северная;
станция Магдалиновка, – до сих пор мне снится,
такая же, какой и была лет тридцать назад,
странное свойство снов,
которому не перестаю дивиться –
всё там, как в детстве, неизменно,
сохранно, фактурно,
полноцветно и будто бы до сих пор.
я не знаю, уцелело ли хоть что-нибудь –
грохочущей вагонеткой,
полной антрацита,
слетает рельсов гул
и рикошетит по степи,
слепящим ветром сносит
пафос оптимизма
и косит воздух, полный пыльных трав и гари –
Никитовка, Дзержинск, Бахмутское направление;
почему-то всё время думаю –
хорошо что бабушка не дожила...
// апрель 2024
***
Покидающий свои корни дом,
грустно смотрит под ноги на землю,
топчется,
мнётся,
плечом со стропилами
потирает карниз, и уходит,
ужав все проёмы дверные;
хочется, как герою шагать в закат,
напевая нечто весёлое и лихое,
и травинку в зубах зажав,
светлую линию видеть на горизонте;
в узелок завязав все дни, прожитые
на покидаемом месте,
зашептав их от забытья и грусти,
с кошкой на крыше
и с блеском стёкол от слёз,
улиткой себя окрестив шутейно,
осеняет фасад придорожной пылью,
уходя от всего, что было.
Полагая, что дом – всегда
в том месте, где близкие и родные,
главное их сохранить,
сберегая и память, и силы,
силу духа в себе взрастить и
как шест выставить для себя опорой,
всем ветрам назло
флюгер выдвинуть и вперёд,
по дороге под вечным небом;
Где-то есть тот приют,
в котором придётся осесть,
и палисадник у стен возродится,
и снова цветами нальётся, –
каждому нужен свой дом, свой порог,
свои занавески,
свой свет,
щедрый ко всем,
потерявшим своё, родное...
// 28.04.2024.
***
дар, с проклятьем обручённый
вьётся хмелем вкруг оси
канифоль и