Гриф прошелся по комнате два на три метра. Берцы без шнурков непривычно свободно сидели на ногах, тактические брюки без ремня норовили сползти на бедра. Сталкер сел на топчан, цепи натянулись, скрипнули петли. Он открыл рот и покачал пальцем передние зубы. Вроде держались крепко. Губа вспухла, острые обломки царапали язык, а правый глаз замечал в непосредственной близости наливающуюся гематому.
- Тварь, - процедил Гриф сквозь дыру в зубах. Посмотрел на железное дверное полотно без намека на рукоятку: «Замуровали, демоны», - промелькнула в голове безрадостная мысль. Ничего не оставалось делать, как ждать. Сталкер лег на топчан, закрыл глаза и, прежде чем предпринять мозговой штурм проблемы, расслабился, выкинул из головы все мысли, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Боль поутихла, в голове воцарилась спокойная темнота, в ушах звенело, сталкер старался этого не замечать, как и дурного запаха тоже. Вместе с ленивой расслабленностью пришло тепло. Только вот странно, снизошло не на все тело негой, как случалось обычно, а тянулось откуда-то справа. Гриф даже открыл глаза и посмотрел в ту сторону, выискивая встроенный калорифер. Ничего подобного он не обнаружил. Заинтересованный, сталкер встал, подошел к двери. Стало теплее. Но теперь, кроме тепла, он почувствовал еще и легкую вибрацию, словно от громкого барабана или басов мощных колонок, только звука при этом слышно не было. «Непонятно», - подумал Гриф, потрогал полотно ладонью. Дверь была холодной.
Глава 3. Побег
Алексей сидел в операционной на стуле, его руки за спиной сковывали наручники. Вокруг суетились знакомые «академики». Тот, что выше и с залысиной, кажется, Анатолий, светил фонариком то в левый, то в правый глаз и что-то там высматривал. Очкарик, его имя Алексей не мог вспомнить, стоял у стены к ним спиной и звякал на медицинском столике. Потом он подкатил столик к Алексею, попросил конвоира освободить пленнику руки. Перепуганный Алексей запротестовал:
- Какого черта? Я вам не дамся…
- Все ты дашься, - прорычал скуластый охранник. - Только рыпнись, сучонок, харю сразу начищу. Поворачивайся давай.
С обреченным видом Алексей повернулся. Когда охранник снял наручники, он самостоятельно расстегнул пуговицу на куртке и закатал рукав. Со словами: «Мы только кровь возьмем на анализ», - академик, надо признать, умело проткнул вену и набрал три пятикубовых шприца, после чего залепил ранку пластырем.
От резкого скрипа металла о металл где-то в недрах базы Алексей вздрогнул и обернулся на дверь.
- Что там… Анатолий? - спросил он у исследователя. Тот повернулся, несколько секунд не сводил с парня глаз, потом пробурчал: - Надо же, помнит.
- Да, я вас помню, скажите, где Гриф, что с…
Он не договорил, послышался снова скрип, а затем грохот.
- Разговорчики, - подал голос конвоир.
Анатолий ничего не ответил Алексею, а охраннику сказал:
- Можете уводить.
- Куда? Куда меня уводить? - испугался Алексей. Анатолий поджал губы и поспешил отвернуться. Наступил на педаль, открыл крышку мусорного ведра и стал стягивать латексные перчатки.
- Не боись, - пробурчал скуластый, затягивая на тощих запястьях наручники. - Жить будешь.
- Постойте, что с нами будет? - заупрямился Алексей.
- Да пошли уже, - охранник схватил парня за предплечье и поволок к выходу. Алексей потерял равновесие, опрокинулся, сгреб со стола инструмент, медикаменты и под перезвон хирургической стали повалился на пол.
- Дерьма кусок, - скрежетал скуластый, поднимая Алексея за воротник.
- Вы же сами меня… - хрипел сталкер. Воротник больно сдавливал горло и душил. Алексей стал извиваться в попытке подтянуть под себя ноги и встать. Через минуту с пунцовым лицом, растрепанный, с вывалившимися язычками берц, он брел по железному коридору в сторону дежурки. Ему навстречу быстрым шагом двигался пожилой мужчина с редкими седыми волосами вокруг плешины на макушке, с высоким морщинистым лбом, узколицый, с глубоко посаженными глазами. Из-под расстегнутого белого халата виднелись зеленая военная рубаха времен СССР и брюки с лампасами.
Он говорил на ходу, не поворачивая головы. За ним поспевал сталкер в америкосовской армейке с СВДэшкой за плечом. Он развернул голову к седому и старался не упустить ни слова. Временами переходил на легкую трусцу, держал короткую дистанцию, их плечи едва не соприкасались.
Парочка свернула в коридор направо и скрылась за углом.
- Стоять, сопля, - послышалось сзади. Алексей остановился возле зеленой двери с засовом, судя по сварному шву и обожженной краске, приваренному недавно.
- Открывай, Малой, пускай этот здеся ждет.
- Чего ждет? - коротышка лязгнул засовом.
- Качака сказал, заберет его, че-то не пришел. Не в коридоре же с ним стоять. Запри пока.
- Качака ушел курить, - Малой открыл дверь. Скуластый снял наручники, толкнул Алексея в спину, - топай.
Алексей с опаской вошел в карцер. Сразу увидел Грифа, тот сидел на топчане и смотрел на них. Позади хлопнула дверь, лязгнул засов. Алексей улыбнулся, но тут же посерьезнел, подозревая, что любой оптимизм при нынешних обстоятельствах неуместен.
- За что они тебя? - он подошел к сталкеру, продолжая рассматривать лиловый синяк под глазом, вспухшую верхнюю губу, угрюмый лик в целом.
- Ни за что, - буркнул Гриф. В его произношении слышался присвист. - Тебя еще не допрашивали? - говорить с прореженным «частоколом» было непривычно. Язык цеплялся за острые края, к тому же припухшая губа потеряла в гибкости и саднила. В свою очередь, сталкер ощупывал взглядом лицо парня и отмечал лишь бледность и испуг.
- Нет. Я у медиков, ну… в операционной сидел, там, где это… щелкуна