В лесу погавкали еще немного и смолкли. БТР не спеша катил вдоль опушки, урчал дизель, капал дождь, желтый свет фар раздвигал темноту, которая сразу же смыкалась за машиной. Гриф водил взглядом по сторонам, прислушивался. Он злился на Яву и ломал голову, как закалить его. Как выковырять из него эту распроклятую мягкотелость, жалость дурацкую. И жаль было Яву, что уродился таким дефективным, что все близко к сердцу принимает, и тут же злился на него, что не старается загрубеть, а потом и вовсе пришел к мысли: надо ли из него стряпать хладнокровного ублюдка, как он сам. И снова сомневался, - как Ява собрался выживать? Случись с ним - Грифом, какая беда, что он сможет? Сколько протянет? Запутавшись вконец, плюнул на все эти экзерсисы и стал смотреть по сторонам, тыкать в темноту взглядом, словно щупом.
В предрассветных сумерках зона выглядит особенно скверно. Иной раз, кажется, лучше бы день не наступал вовсе. Дождь прекратился, хляби грузно, словно обрюхаченные, висли над землей. Ползли по небу тяжело, низко, того и гляди заденут заусенистые макушки елей. Жухлое поле, мозглявый лес поблескивали неуютной холодной сыростью. Грязные лужи в низинах и ямах затянулись небесным хмурьем. Тишина. Мертвая муторная тишина, только рокот двигателя расползался по округе.
Гриф обернулся, вытянул шею, вглядывался в изрытое поле, стараясь увидеть атомный танк.
«Наверное, проехали по темноте. Или все же махновцы сдернули. Плевать, надо скорее за «адову пахоту» сваливать».
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В блеклой утренней дымке они миновали развалины воинской части. С тяжелыми воспоминаниями Гриф проводил взглядом КУНГ на спущенных колесах, с грязными окнами, здание штаба с вывалившейся, словно язык у дохлой коровы, дверью, развалины казармы, караулку с решетками на окнах. От этих видов у него зазудело под правой ключицей, там, где бугрился шрам, возникший вследствие выселения наглых квартирантов. Сталкер удержался, чтобы не почесаться.
Еще через полчаса справа медленно проплыли два ЗИЛа с антенной-лопухом. Затем БТР прополз по полю, оставляя мелкую речушку слева, и наконец въехал на «адову пахоту». Здесь Грифу пришлось, закинуть винтовку за спину и обеими руками вцепиться в поручень. На рытвинах и ямах транспортер вздымало и бросало, как на волнах во время шторма. Искромсанная глубокими рвами долина цеплялась за колеса, за днище. Горизонт ходил ходуном. Пару раз Пистону приходилось сдавать задним ходом, чтобы объехать глубокие то ли ямы, то ли воронки с крутыми склонами. Но все время машина неизменно двигалась к «мертвому лесу».
Вот и холм. Гриф долго смотрел на него, голова поворачивалась по мере продвижения бэтээра. Вспомнил, как тянул Яву, как от напряжения у него едва не оторвались пальцы, а в хребтине что-то хрустнуло. Тогда, от пронзившей боли, он едва не разжал пальцы. Гриф отпустил поручень, поднес правую руку к глазам. Она тряслась мелкой дрожью. Сталкеру захотелось закурить. Он полез в карман, но в этот момент так тряхануло, что он едва не слетел с брони. В испуге обеими руками вцепился в поручень и больше его не отпускал, пока не дотянули до леса. До того самого леса с черными разлапистыми жердинами, наперекосяк торчащими из жухлой перины опавших листьев.
Глаз сразу выцепил парные «стволы», как бы естественно разросшиеся в стороны. В голове прозвучал костяной щелчок, похожий на тот, который получается при столкновении горных козлов.
Взгляд заскользил между стволов, высматривая главный недостающий элемент этой жуткой картины. По крайней мере той, которая запечатлелась в его памяти. Но как сталкер ни напрягал зрение, тумана он нигде не видел. Лес стоял перед ним безжизненными корягами.
БТР остановился. Гриф продолжал тралить взглядом печально известное место и вспоминать. Прожитые мгновения возникли в памяти с поразительной отчетливостью. Будто только вчера он с Явой убегал по шуршащей сухой листве, а за ними по пятам гнался неумолимый хищник.
- Эй, сталкер, - послышалось слева и снизу. Гриф встрепенулся и опустил взгляд в открытый люк. На него из недр транспортера смотрел Пистон, - куда дальше?
Гриф поднял голову, осмотрелся, затем забрался в машину. Встретился взглядом с Алексеем: - Ява, надо дыры, бойницы, лючки там всякие задраить, - повернулся к наемнику: - Пистон, постарайся вспомнить, как включить фильтрующую установку. Поверь, сейчас это жизненно важно.
- На зараженку поедем? - спросил Пистон и нервно сглотнул. Гриф несколько секунд разглядывал его напряженное лицо, затем сказал:
- Типа того. Надо нам тут закупориться, чтобы снаружи никакая зараза не просочилась.
Наемник полез из кресла. Пригибаясь и перехватываясь за поручни, проследовал в корму. Алексей заранее отступил, пропуская наемника и придерживая автомат у бока. Пистон скосился на него, хмыкнул.
С правой стороны на перегородке, отделяющей силовую установку от десантного отделения, наемник быстро нашел два рычага с черными пластиковыми набалдашниками. Там же обнаружились таблички «Очистка от пыли», «Очистка от пыли и ОВ».
- От чего чистить будем? От пыли или от всего дерьма сразу? - Пистон обернулся к Грифу.
- От всего сразу.
- Фильтрация запускается с приборной панели, думаю, там, где написано «нагнетатель». Нам же надо, чтобы перло. Так?
- Да, - Гриф переходил от одного триплекса к другому, всматривался.
- Понял, - проговорил наемник с немного растерянным видом, - теперь надо какие-то заслонки открыть или закрыть этими хренями, - Пистон вытянул до упора нижний рычаг, затем вдавил верхний. - Кажись, так. Ага. Вот еще эти заглушки стянуть надо, - Пистон сделал, что хотел, еще раз взглянул на дело рук своих, полез назад. Под пристальным взглядом Алексея он пробирался к своему месту. Когда они оказались по разные стороны скамьи для десанта, Пистон повернулся к Алексею, сделал губами воздушный поцелуй и похабно осклабился.
- Иди, давай, - пробурчал Алексей, провожая недобрым взглядом сгорбившуюся под низким потолком фигуру.
- Че-то напарник у тебя хлюпик какой-то, - Пистон хитро лыбился и взглядом ухаря смотрел на Грифа. Сталкер оглянулся на парня. Тот, насупившийся, сидел на скамье и смотрел на них. Сталкер вернул тяжелый взгляд на наемника и сказал:
- Ты, Пистон, в наши дела не лезь. А то нос прищемлю. Твое дело - баранку крутить да педалировать.
Улыбочка сползла с лица наемника. Он отвернулся, положил руки на руль,