— И потому я хочу, чтобы вы помогли мне, — продолжил Батори. — Я, если на этом черепе и правда нанесены знания…
— Нет, — сказал я, вставая с кресла.
Он выглядел удивленным. Даже немного растерянным.
— Я не понимаю, — проговорил князь. — Я же объяснил, насколько это может быть важно. Я не прошу у вас помощи в поисках моего сына. Я справлюсь с этим самостоятельно. Тем более, что этим буду заниматься не я один. Я всего лишь…
— Вы меня не поняли, — произнес я, посмотрев на него и в очередной раз удивившись.
Его ведь практически нереально отличить от человека. Вот вообще. Ничего общего по сравнению с теми жуткими выродками, которые я видел вчера. Обычный с виду человек. Дышит. Говорит. Спокоен и рассудителен. Даже солнечного света не боиться, хотя такого, наверное, глупо было бы ожидать. Но при этом было в нём что-то… Не могу описать. Я не мог ощущать его эмоции. По логике, если подумать, то вероятно это как раз последствия работы ушастых. Эти вампиры — созданные с помощью магии химеры, если я правильно понимал. А моя Реликвия не работала на тех, в ком присутствовала магическая энергия. По крайней мере на людях с даром и альфах она не работала точно.
— Я не хочу во все это лезть, понимаете? — спросил я его. — Я могу свести вас с Ларом… с тем, кто работает с Филатовыми. Это в его мастерской я видел и прикасался к тому черепу. Объясните всё это ему и решите проблему. Уверен, что он пойдёт вам навстречу…
— Молодой человек, вы, видимо, не понимаете. Я не могу доверять альфару и…
— Ваше высочество, это вы, видимо, не понимаете, — перебил я его. — Это не моя проблема. Я не занимаюсь охотой на вампиров и поиском всяких древних знаний. Это… Как бы не смешно, не мой профиль. Я адвокат. Я, блин, сейчас занят тем, что студентов обучаю. Я понимаю, насколько важно то, что вы сказали. И если вы хотите моей помощи, то, пожалуйста. Я позвоню Лару и обсудите это с ним. Он толковый. Думаю, что он не откажется помочь вам. В остальном же, как бы эгоистично это не прозвучало, но я не хочу вмешиваться в это сам и вмешивать в это своих близких.
Я почти ждал, что он начнёт протестовать. Каково же было моё удивление, когда он лишь расстроенно кивнул.
— Что же, это ваше решение, и я его принимаю.
На том и решили.
На то, чтобы договориться с Ларом ушло примерно десять минут. И не потому, что он пошёл в отказ. О, нет. Он был даже рад пообщаться с таким, как он выразился, «историческим феноменом». Просто он трубку долго не брал.
В остальном же, после этого я оставил Батори разговаривать с Князем и вышел из его апартаментов.
— Ну что? — спросила сидящая на ступеньках Эри. — Что решили?
— Решили, что они с Ларом будут договариваться и что это не мои проблемы.
— Хорошее решение, — хмыкнула она. — А теперь поговорим о наших проблемах.
— Да, Браницикий, — вздохнул я.
— Верно. Ты обещал мне…
— Я помню, Эри. Поверь мне, я хочу, чтобы он отстал от меня не меньше, чем ты. Но Лар говорил, что ему нужна еще минимум неделя для того, чтобы проверить его теории по твоей печати…
Сидящая на ступенях женщина раздражённо вздохнула.
— Слишком медленно.
— Другого выхода у нас все равно нет, — пожал я плечами. — Нужно подождать и…
— Ты не понимаешь! — вскинулась она, поднимаясь на ноги. — Пока эта печать у меня, я ничего не смогу ему сделать! Вообще! Ты понимаешь это, Александр⁈
Она приблизилась ко мне вплотную.
— Стоит ему сказать слово, стоит лишь отдать приказ через печать, — прошептала она, — и я ничего не смогу с этим сделать. Вообще. Если он скажет ползать у него в ногах и облизывать от пыли его ботинки, я сделаю это. Если скажет вырвать глаза твоей сестре, я сделаю это. Если скажет убить тебя, я сделаю и это. И ничего не смогу сказать ему против. Вообще. Потому что эта печать сильнее моей воли. Сильнее любых желаний и протестов. И пока эта проклятая дрянь на мне, ты в опасности!
— Думаешь, что я не понимаю, что он поставил тебя наблюдать за мной? — задал я встречный вопрос. — Я же не идиот, Эри, я понимаю, что зачем-то нужен ему. Только не знаю зачем.
— Я сказала бы…
— Даже если бы он приказал тебе не говорить? — перебил я её своим вопросом, и она промолчала. — Видишь. Но я знаю, что ты говоришь правду. Проблема заключается лишь в том, что мы не знаем, чего он хочет.
Эри постояла несколько секунд, после чего вздохнула и, развернувшись, пошла вниз по лестнице.
— Мне порой кажется, что он сам не знает, чего хочет, — донёсся до меня её голос.
Глава 20
— Если Мария узнает, что ты трогал её Прелесть, то не сносить тебе головы, — прозвучал предостерегающий голос за моей спиной.
Обернувшись, увидел подошедшего к барной стойке Князя.
— Слушай, тебе бы колокольчик на себя повесить, что ли, — фыркнул я. — Зачем так подкрадываешься? Хочешь, чтобы я сердечный приступ получил?
— После всего, через что ты прошел? Вряд ли. А это, считай, забота о вложениях в бизнес, — пожал он плечами. — Если Мария прибьёт тебя за то, что ты сломаешь её кофемашину, то она будет потом долго грустить и печалиться. А если мой основной бармен не сможет работать из-за печали, то тогда в печали буду уже я. А это никому не понравится.
Я посмотрел на него и с подозрением прищурился.
— А ты точно будешь в печали только из-за того, что она не сможет стоять за стойкой? — уточнил я на всякий случай у него. —