Занавес открылся, и я вышла на сцену под громкие аплодисменты. Мечта маленькой сиротки сбылась. Теперь она выступала на сцене столичного театра. Директор долго не шел на уговоры прослушать меня. Поддался, лишь когда его лично попросила Ксена:
– Сделайте это для меня, мистер Бруно.
– Я не хочу вас обижать, поэтому тяну время, – оправдывался директор театра. – Если бы вы знали, сколько ко мне ежедневно приходят девушек, которых рекомендуют высокопоставленные чины. А потом министры дуются, не являются на мои представления.
– Мистер Бруно, я всегда была с вами честна, и вы будьте честны со мной. Решать только вам, как директору театра. Может Шато выступать на вашей сцене или нет.
Директор долго не отпускал меня. Просил спеть то одну арию, то другую. Словно проверял мои возможности. А потом мистер Бруно задал вопрос:
– Вы заканчивали консерваторию, миссис Торгест?
– Нет,– тихо ответила я. В груди ухнуло. Все… Я провалила прослушивание.
– Кто-то занимался с вами? Потому что знания чувствуются, но они не до конца отработаны, – продолжал расспрашивать директор.
– Мистер Кэрингтон. Директор театра «Лицеум» в Террибе, – произнесла я, уже не надеясь на удачу.
– Талантливый певец. Мог блистать на столичной сцене, а уехал за женой в маленький городок. Вы приняты в труппу, но… Пока в массовку, – ошарашил меня мистер Бруно.
– Спасибо, – мне не верилось и, кажется, на мгновение я даже забыла, как дышать.– У вас чарующий голос, миссис Торгест. Но он как неограненный алмаз, над ним надо еще работать и работать, чтобы привести его к совершенству. Готовы вы к нелегким будням? С вами я буду заниматься лично, а мое время дорого стоит, – сказал мистер Бруно.
– Готова! – воскликнула я.
…Свет ослепил глаза, но я ощущала присутствие Мэтью в зале так ясно, словно волк стоял со мной рядом. Как тогда… В лесу, когда он спас мне жизнь, делясь со мной силой оборотня. Я словно скинула оковы, которые держали меня, когда бежала за серым волком, за своим вожаком. След в след. Бурая волчица стала новым членом клана оборотней. То, что произошло тогда, навсегда врезалось в мою память.
Магия звала меня за собой. Я летела, словно бабочка над серым волком, который бережно держал мое тело. Мэтью! Я подлетела к нему. Начала звать. Но волк не слышал мой крик, а темнота обступала со всех сторон. Нет, она не пугала, наоборот, дарила странную радость. Здесь все было странным. Даже мой полет, а еще аромат… насыщенный, незнакомый. Свет звал меня. В груди пылал пожар, и я торопливо взмахнула крыльями. Полетела за ветром к солнцу. Вырвалась из тьмы и закричала от радости, пытаясь осознать себя. Кто я? Где я? Тьма расплывалась, уходила туманом вниз. Солнце пугало. Слишком оно было ярким и горячим, и в то же время притягивало к себе. Я потянулась к нему, уже не пугаясь обжигающей ласки, а жмурилась от удовольствия. Слишком хорошо. Даже слишком. И бабочки. Много. Порхали, задевая меня крыльями, будто манили за собой.
– Летим с нами, туда: к солнцу, к небу.
И я улыбнулась. Взмахнула крыльями, еще и еще, чтобы быть ближе к солнцу.
– Шато, – слабо прошептал волк. – Без тебя… мне незачем жить.
Я остановилась. Воспоминания картинками проносились перед глазами: вот мы с оборотнем в театре, вот вместе готовим ужин, вот волк целует меня так жарко, что я забываюсь в его руках. Оборотень так смотрит на меня… Словно я какая-то драгоценность: хрупкая и дорогая.
– Мэтью!
И я бросилась вниз, а мои крылья сгорели в полете. На мгновенимгновение перед глазами вспыхнул свет и погас. Я открыла глаза и встретила взгляд ошарашенного Мэтью. Слова были не нужны. Порой они лишние и только мешают. Мой волк… плакал. Одинокая слеза скатилась по щеке.
– Я думал, что потерял тебя. Шато. Больше ты никогда от меня не сбежишь. Привяжу тебя к себе. Слышишь? – угрожающе зарычал Мэтью, пугая. Но глаза выдавали его страх, и я улыбнулась.
– Разве я могу уйти от того, кому отдала свое сердце? Я люблю тебя, Мэтью, – призналась я, пряча лицо на груди оборотня.
– Почему же снова сбежала? – спросил он, крепче прижимая к себе.
– Думала, что недостойна…
– Глупость! – сердито воскликнул оборотень. – Я и сам не ангел, чтобы осуждать. Мне нужна именно ты. Бандитка или певица. Для меня неважно. Лишь бы это была ты.
– Наверно… Ты тоже… любишь меня? – смутилась я, поглядывая на оборотня.
– Не наверно, а точно, – рыкнул Мэтью. Он поцеловал так крепко, чтобы я больше не сомневалась.
…Мой голос полетел над залом. В этот момент я отдавала зрителям всю себя. Я забывала о том, как нужно петь, звук сам напевно лился. Меня окружало ощущение легкости, свободы и в то же время силы… Наши взгляды с Мэтью встретились. И до конца моего выступления мы продолжали смотреть друг на друга…