— Держи. Это всё, что могу дать.
Драк принял припасы, ловко пристёгивая подсумок и ножны с кинжалом к ремню.
— Ого, Кир! Ты передал мне Дар со Звёздной Кровью! Ещё немного и я подумаю, что это не Великан, а ты хочешь мне сделать преложение. Этого хватит. Ждите меня в Посёлке Старателей. Постараюсь вернуться как можно скорее. День, может, два.
Он кивнул нам всем, запрыгнул в седло своего цезаря и, не оглядываясь, растворился в ночной тьме.
Мы остались втроём у затухающего костра. Тишина снова стала тяжёлой, но теперь в ней висело ожидание.
— А нам что делать? — спросила Мико, осторожно шевеля раненой ногой.
— Нам? — я посмотрел в сторону Посёлка Старателей. — Нам нужно вернуться. Подлечить твою рану, немного отдохнуть, пополнить запасы. И ждать Драка. Если он вернётся… у нас будет шанс.
Я подозвал Обжору. Пора было убираться отсюда, пока ночные хищники Пустоши или остатки культа не наткнулись на наш слабый огонёк. Возвращение в Посёлок казалось шагом назад, но сейчас это было самое разумное решение. Хотя мысль о Юлине, оставшейся в лапах культистов, жгла меня изнутри. Видимо, ожидание будет мучительным.
Затоптав костёр, мы отправились в обратный путь до Посёлка Старателей. И это путешествие показалось мне бесконечным. Ночь в Пустоши — это не просто отсутствие света, это вязкая, удушливая полутьма, наполненная шорохами, воем ветра в скалах и ощущением тысяч невидимых глаз, следящих за тобой из мрака. Обжора тяжело ступал по каменистой тропе, его дыхание было размеренным, но я чувствовал напряжение зверя — он тоже ощущал враждебность этого края, перед которой даже его обычные жалобы на пустое брюхо отошли на второй план. Мико сидела позади меня молча, иногда морщась, когда паразавр делал особенно резкое движение. Однако Обжора всё равно шёл ровней и плавней скаковых птиц, потому ещё одного цезаря я привязал к седлу и вёл за собой ненагруженного для подмены. Минден ехал рядом, его цезарь спотыкался от усталости, но и без этого силуэт профессионального игрока казался сгорбленным и сломленным.
Когда на горизонте, наконец, замаячили тусклые огни Посёлка, это было похоже на видение гавани после шторма, пусть и гавани грязной, полуразрушенной и пропахшей отчаянием. Мы въехали на главную улицу — если этот разбитый тракт можно было так назвать. Ветер гонял пыль и мусор между покосившимися домами с заколоченными окнами. Из тёмных переулков тянуло знойным жаром и запустением. Лишь несколько окон тускло светились, выдавая присутствие жизни, но даже этот свет казался каким-то больным, призрачным.
У его лачуги, которую он приобрёл незадолго до этой заварухи, Минден остановился. Он выглядел потерянным, глядя на тёмные окна своего нового жилища.
— Ну… я, наверное, пойду, — пробормотал он, не глядя на меня. — Только я точно не смогу уснуть в этих четырёх стенах…
— Стой, — остановил я его. — Не лучшая идея сейчас оставаться одному. Пошли со мной в кантину. Ты уже ночевал в моей комнате. Всяко лучше, чем тут сидеть и таращиться в стену, накручивая себя. Голова должна быть ясной, когда Драк вернётся.
Он колебался довольно долго, теребя край своей потёртой куртки. Но видимо, мысль о том, чтобы остаться наедине со своими мыслями, пугала его больше, чем перспектива провести ночь в кантине.
— Ладно, — наконец кивнул он. — Спасибо, Кир. Только чур не пугать меня по утрам своим мабланом.
Я усмехнулся и кивнул. Повернулся к Мико, которая с моей помощью осторожно сползла с Обжоры, стараясь не опираться на раненую ногу.
— Тебе тоже не стоит одной ковылять. Пошли с нами. Место найдётся.
Но девушка решительно мотнула головой, поправляя растрёпанные волосы.
— Нет уж, спасибо. Батя волноваться будет. Да и… штаны надо зашить, — она с досадой посмотрела на аккуратный разрез на своих драгоценных «Никсах». — Пока дырка свежая, залатаю.
Я усмехнулся. Даже в такой ситуации она думала о штанах. Есть в этом что-то… обнадёживающее.
— Как знаешь. Дай-ка сюда ногу.
Она подозрительно посмотрела на меня, но подчинилась. Я снова приложил ладонь к повязке, вызвав Руну Малого Исцеления. Я чувствовал, как энергия течёт, ускоряя регенерацию, снимая остатки боли и воспаления. Не панацея, конечно, но ходить ей будет значительно легче.
— Готово, — сказал я, убирая руку. — Постарайся не бегать марафоны пару дней.
— Постараюсь, — буркнула она, но в глазах мелькнула благодарность. — Спасибо, Кир. Буду ждать вестей. Если что… ты знаешь, где меня найти.
Она развернулась и, заметно меньше прихрамывая, скрылась в одном из тёмных переулков.
— Пошли, — кивнул я Миндену.
Мы вошли в кантину. Внутри было тихо и почти пусто. Несколько мрачных личностей сидели по углам, цедя дешёвую карзу. За стойкой маячил Хеог Сворг, владелец заведения. Его лицо, как обычно, не выражало никаких эмоций, кроме вселенской усталости. Увидев нас в общем зале, он вышел на крыльцо, осмотрел наших цезарей, оставленных у коновязи, покачал головой и вернулся внутрь, принявшись возиться с пустыми кружками. Один из посетителей, судя по виду старатель с лицом, выдубленным ветром и солнцем, доедал дымящуюся кашу из кхеры, запивая её мутной карзой из щербатой кружки. Закончив, он кивнул Хеогу, расплатился монеткой и вышел, оставив нас почти единственными клиентами.
Мы с Минденом сели на лавку за длинный общий стол. Воздух был спёртым, пахло пылью, прокисшим пивом и какой-то подгоревшей едой, не поддававшийся опознанию. Тем не менее в животе от этого запаха заурчало. Минден достал кисет с дым-травой, ловко скрутил самокрутку и закурил, выпустив в полумрак облачко едкого дыма. Его руки слегка дрожали.
Я молча наблюдал за ним пару минут после того, как мы сделали заказ у Сворга, я активировал Руну, и в воздухе рядом с моей рукой в серебристом водовороте Звёздной Крови появилась бутылка тёмного стекла.
Цветочный бренди — хоть и призванный силой Звёздной Крови, не утратил ни изысканного букета, ни аромата. Редкая и дорогая штука в этих краях, не говоря уже об этой дыре.
— Будешь? — спросил я, кивнув на бутылку.
Минден поднял на меня глаза. В них плескалась такая тоска, что мне стало не по себе. Он медленно кивнул.
Напиток забулькал, наполняя его кружку, распространяя аромат далёких лугов, усыпанных диковинными цветами.