Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне, интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом.
Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!
Впервые на всю страну прозвучали незабываемые слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» Заявление, сделанное В. М. Молотовым от имени Советского правительства, потрясало силой и ясностью, оно окрыляло верой в неминуемый разгром врага. <…> От мирной, довоенной жизни нас отделяли еще не месяцы и не годы, а только недели, но уже казалось, что эта мирная жизнь осталась далеко-далеко…
Константин Степанович Грушевой советский генерал и партийный работник
Вот что рассказывал потом поэт К. М. Симонов: «О том, что война уже началась, я узнал только в два часа дня. Все утро 22 июня писал стихи и не подходил к телефону. А когда подошел, первое, что услышал: война».
Даже командир 9-го механизированного корпуса К. К. Рокоссовский, как он сам утверждает в своих воспоминаниях, узнал о начале войны лишь днем 22 июня – из обычных звонков в штаб округа. А некоторые другие командиры узнали о начале войны и того позже – только 23 июня. То есть даже после нападения не все воинские части знали об этом, а значит, точно не были приведены в боевую готовность.
РОКОССОВСКИЙ КОНСТАНТИН КОНСТАНТИНОВИЧ (1896–1968)
Дважды Герой Советского Союза. Кавалер ордена «Победа». Единственный в истории СССР маршал двух стран: маршал Советского Союза (1944) и маршал Польши (1949). Командовал Парадом Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. Один из крупнейших полководцев Второй мировой войны. Командовал армией в Московской битве, Брянским, Донским фронтами (в Сталинградской битве), Центральным, Белорусским, 1-м и 2-м Белорусскими (в Висло-Одерской и Берлинской операциях) фронтами.
У всех первой мыслью было: «А не провокация ли это?» Стали ждать решения Москвы. В 0 часов 25 минут 22 июня окружной узел связи в Тарнополе [5]начал прием телеграммы из Москвы. Она адресовалась командующим войсками всех западных округов. Нарком и начальник Генерального штаба предупреждали, что «в течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев», и требовали, не поддаваясь ни на какие провокационные действия, привести войска «в полную боевую готовность встретить внезапный удар немцев и их союзников» <…> Пока телеграмму изучали и готовили распоряжения армиям, гитлеровцы обрушили на наши войска мощные авиационные и артиллерийские удары. Эти удары, застигшие большинство частей еще в местах постоянной дислокации, нанесли нам первые чувствительные потери.
Иван Христофорович Баграмян Маршал Советского Союза
Теперь-то мы немцам покажем!
Дата 22 июня 1941 года впоследствии для многих советских людей стала символом крушения надежд на наметившееся улучшение жизни, на любовь, на спокойный мирный труд, на продолжение учебы, на хороший урожай. Однако на первых порах в стране царили шапкозакидательские настроения, поскольку население было убеждено сталинской пропагандой в том, что Советский Союз превосходит Германию в военно-техническом плане.
Стандартная схема такая: живут люди мирно, строят планы, а тут бац – и речь товарища Молотова… И вся жизнь в одно мгновение переворачивается. О том факте, что сообщения о начале тех или иных войн к тому времени стали уже привычными и повседневными, никогда не упоминается. Между тем именно этой «привычностью» во многом объясняются шапкозакидательские настроения начала Великой Отечественной войны. Извилистая «линия партии» и изменчивая сталинская пропаганда, в одночасье превращавшая вчерашних врагов в друзей и наоборот, настолько исказила реальность, что в сознании людей порой возникала полная каша. Это искажение, основанное на смеси правды и вранья, продолжалось и после 22 июня, вплоть до самой Победы. И даже сейчас, спустя 70 лет, порой трудно отделить пропагандистские штампы от подлинной реальности.
Дмитрий Михайлович Дёгтев Дмитрий Владимирович Зубов российские историки
Первая реакция у многих советских людей была негодующей: «Теперь-то мы немцам покажем!»
С негодованием, с гневом узнали мы о разбойном нападении германских фашистов на наши советские города. Не словами ответит наш народ врагу. Игрок зарвался. Его ждет неизбежная гибель. <…> Судьбе зазнавшегося фашистского палача пришел конец. <…> Не мы хотели этой войны. Не мы перед ней отступим. Фашисты начали войну. Мы ее кончим – победой труда и свободы. Война – тяжелое, суровое дело, но наши сердца закалены. Мы знаем, какое горе принес фашистский захватчик другим неразумным народам. Мы знаем, как он останавливается, когда видит достойный отпор. Мы не дрогнем, не отступим. Высокая судьба выпала на нашу долю – защитить нашу страну, наших детей и спасти измученный врагами мир. Наша священная война, война, которую навязали нам захватчики, станет освободительной войной порабощенной Европы.
Илья Григорьевич Эренбург советский писатель, публицист, военный корреспондент
Поэтесса Юлия Друнина, которой незадолго до начала войны исполнилось 17 лет, потом вспоминала: «Когда началась война, я ни на минуту не сомневалась, что враг будет молниеносно разгромлен, больше всего боялась, что это произойдет без моего участия, что я не успею попасть на фронт. Страх „опоздать“ погнал меня в военкомат уже 22 июня 1941 года».
Подобные настроения были характерны для большинства молодых людей, воспитанных на «победоносных» фильмах, вышедших на экраны в предвоенные годы.
Объявление войны я и, как кажется, большинство обывателей встретили не то чтобы равнодушно, но как-то отчужденно. Послушали радио, поговорили. Ожидали скорых побед нашей армии – непобедимой и лучшей в мире, как об этом постоянно писали в газетах. Сражения пока что разыгрывались где-то далеко. О них доходило меньше известий, чем о войне в Европе. В первые военные дни в городе сложилась своеобразная праздничная обстановка.