Наркомату обороны к исходу 21 июня стала ясной неизбежность нападения фашистской Германии на СССР в следующие сутки. Нужно было побыстрее оповестить войска и вывести их из-под удара, перебазировать авиацию на запасные аэродромы, занять войсками первого эшелона рубежи, выгодные для отражения агрессора, начать вывод в соответствующие районы вторых эшелонов и резервов, а также вывести в намеченные районы окружные и войсковые штабы, наладив управление войсками. Следовало предпринять еще ряд неотложных мероприятий по повышению боевой готовности войск. К сожалению, в оставшиеся до начала войны 5–6 часов Наркомат обороны и Генеральный штаб не сумели решить этой задачи.
Кирилл Афанасьевич Мерецков Маршал Советского Союза
Эти полумеры вызывали недоумение у многих командиров, следовали запросы в Москву, а в то время до начала войны оставались уже считаные минуты.
Директива № 1 от 21 июня 1941 года сообщала вероятную дату нападения Германии. В ней говорилось, что в течение 22–23 июня «возможно внезапное нападение немцев» и что западные военные округа должны быть в полной боевой готовности, чтобы «встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников».
С другой стороны, в директиве говорилось, что «задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия» и «мероприятий без особого распоряжения не проводить». Но каким образом можно «встретить удар», не проводя мероприятий, предусмотренных планом прикрытия? Как было отличить «провокационные действия» от нападения?
Так что Директива № 1 совершенно сбивала с толку войска на границе. И времени уже было слишком мало. Плюс немцам удалось в значительной степени нарушить проводную связь с войсками в приграничных районах. В результате штабы округов и армий не имели возможности быстро довести до подчиненных свои распоряжения.
Рано утром 22 июня 1941 года посол Германии в СССР граф Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург явился к народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову и сделал заявление о том, что советское правительство проводило и проводит внешнюю политику, направленную против интересов Германии, и «сосредоточило на германской границе все свои войска в полной боевой готовности».
Заявление заканчивалось следующими словами: «Фюрер поэтому приказал германским вооруженным силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами».
После этого Шуленбург вручил Молотову ноту об объявлении войны Советскому Союзу. Переводчик советской стороны В. Н. Павлов потом рассказал, что от себя лично немецкий посол добавил, что считает это решение Гитлера безумием.
Вторжение Германии в Советскую Россию было самым большим событием Второй мировой войны, самым большим по масштабам и по последствиям. <…> Решение о вторжении в Россию было единственным решением, принятым Гитлером по собственной инициативе. До этого он только реагировал на события, использовал их.
Алан Тейлор британский историк
В тот же день войну СССР объявили Италия и Румыния, а Словакия сделала это 23 июня.
22 июня 1941 года в 03:06 начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал И. Д. Елисеев приказал открыть огонь по немецким самолетам, вторгшимся в воздушное пространство СССР, чем он и вошел в историю: это был самый первый боевой приказ на оказание отпора напавшим на СССР немецко-фашистским войскам в Великой Отечественной войне.
В 03:07 Г. К. Жуков, занимавший в тот момент пост начальника Генерального штаба Красной армии, получил первое сообщение о начале боевых действий.
А в 04:00 имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп вручил советскому послу в Берлине В. Г. Деканозову (Деканозишвили) [4] ноту об объявлении войны и три приложения к ней: «Доклад министра внутренних дел Германии, рейхсфюрера СС и шефа германской полиции германскому правительству о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма», «Доклад министерства иностранных дел Германии о пропаганде и политической агитации советского правительства» и «Доклад Верховного командования германской армии германскому правительству о сосредоточении советских войск против Германии».
Ранним утром 22 июня 1941 года после продолжительной артиллерийской и авиационной подготовки гитлеровские войска, вероломно нарушив заключенный с СССР пакт о ненападении, перешли границу СССР и начали атаки на всем ее протяжении от Баренцева до Черного моря.
В этот же день немецкие и румынские войска форсировали Прут, а также попытались форсировать Дунай, но советские войска им не дали это сделать и даже захватили плацдармы на румынской территории. Впрочем, уже в июле – сентябре 1941 года румынские войска при поддержке немцев оккупировали всю Бессарабию, Буковину и междуречье Днестра и Южного Буга.
Немецкое вторжение в СССР – это выдающееся в военном отношении событие. Еще никогда прежде не предпринималось наступление в таких масштабах, когда за такое короткое время преодолевались такие огромные расстояния. <…> Но берусь предсказать, что немецкое наступление в России окончится провалом. Рано или поздно, в одном или другом месте, оно неизбежно выдохнется и захлебнется.
Дуглас Макартур американский генерал
Война началась в воскресенье…
Война была начата в воскресенье, в день отдыха. Но это было не просто воскресенье, это был церковный праздник Всех Святых, в земле Российской просиявших. Утром московское радио передавало обычные воскресные передачи и мирную музыку, а о начале войны советские граждане узнали лишь в полдень, когда по радио выступил В. М. Молотов, человек № 2 в политическом руководстве страны.
Бывший пилот 13-го бомбардировочного авиаполка П. И. Цупко потом вспоминал: «На воскресенье в полку объявили выходной. Все обрадовались: три месяца не отдыхали! <…> Вечером в субботу <…> командование авиаполка, многие летчики и техники уехали к семьям в Россь, а оставшиеся в лагере с наступлением темноты отправились на площадку импровизированного клуба смотреть новый звуковой художественный фильм…»
Приказов «сверху» не было никаких, или они были весьма странные. Например, командир 10-й смешанной авиационной дивизии Н. Г. Белов 20 июня получил приказ командующего ВВС округа привести дивизию в боевую готовность, отменить отпуска и увольнения, рассредоточить технику, а в 16:00 21 июня последовала… отмена этого приказа.
Сталин стремился самим состоянием и поведением войск приграничных округов дать понять, что у нас царит спокойствие, если не беспечность. В итоге мы, вместо того, чтобы умелыми дезинформационными действиями ввести агрессора в заблуждение относительно боевой готовности наших войск, реально снизили ее до крайне низкой степени.
Семен Павлович Иванов советский генерал, военный историк
Самая, пожалуй, невероятная история произошла в 122-м истребительном авиаполку, прикрывавшем Гродно. В пятницу, 20 июня 1941 года, в часть приехали «высокие чины» из Москвы и Минска, а в шесть вечера в субботу личному составу объявили приказ: снять с истребителей И‑16 и отправить на склад вооружение и боекомплекты.
Чтобы потом заново установить на И‑16 снятые