— И часто? Давно? — Рауль теперь и сам шептал чуть слышно. Неужто новые злодейства ходили всю седмицу рядом с ним — а он и не пытался их использовать, чтобы разведать больше? Интендант, убитый саботажем, не жаждал прояснять детали.
— Забудьте, лейтенант. Я уже занимаюсь заменой, и даю слово: если мы и задержимся хоть на день — тому виной не моя служба.
Круги под очами Ирдиса доказывали это утверждение все более глубокой синевой. Рауль вдохнул и выдохнул. Если с кем и можно разделить часть ноши — то с интендантом и теперь, в эту ночь, когда дым подозрений стал прозрачнее.
— Я вам как раз и верю, — сказал он, замедляя речь. — Я не сам тогда прыгнул с моста, Кристиан. Меня сбросили.
Ирдис повернул к нему враз ожившее лицо.
— Вас? В воду?
— Пытались утопить, я полагаю.
— Чтобы не выпустить «Императрицу» в море? — досказал интендант, отделяясь от мачты. — И вы не видели его?
Навигатор сжал губы в прискорбии.
— Он действовал из-за угла, магической петлей. Уверен — это тот же, кто вывел мне из строя усилители.
— И тот же, кто намеренно подсунул Мартьену сбитень, — интендант стал прямее, в глаза уже мелькнула искра привычной жажды действовать. — Ирод не считается ни с чем!
Рауль нашел, что камень на душе стал вполовину легче — как укрепляет самая возможность говорить!
— Я видел его в вас, — признался он, — поскольку вы не собирались в экспедицию. Ваша ночная предприимчивость тоже играла против. Но артефакта для магической петли в вашей каюте нет, и беды в трюмах вас порядком обеляют.
Немыслимо было поверить, что Ирдис погубил свою любезную капусту сам — зачем бы за нее так истово сражался? Ему достаточно было сгноить предписанную к заготовке грубую ячменную муку или испортить питьевую воду.
Здесь достовернее было иное — кто-то считал, что интендант еще помнется в страхе наказания и все же рапортует о потерях. Перезакупки отдалят уход из порта — только предатель не учел упрямства молодого офицера.
Ирдис больше не выказывал брезгливой жалости, которую ловил Рауль при обыске его вещей. Теперь интендант сам подшагнул и отвечал еще тише, с равной откровенностью:
— Я и сам не мог положиться ни на кого. Лишь на днях вы намекнули, что поломка усилителей была намеренной. Вам это стоило больших хлопот и вывело из ненадежных. Я был бы счастлив говорить — только вы мне не верили.
— Мартьен, очевидно, тоже вне подозрений, — напомнил Рауль.
Он огляделся — не хотелось бы делиться выводами с лишними ушами. Вахтенный скучал на носу шхуны, вдали от грот-мачты. Черепаха рядом с ним вяло тыкалась головой в смотанный канат, и матрос пенял ей с чувством: «Совсем ты, братец, сдал, а еще говорят — по сто годов живете».
— С Мартьеном я не смог сойтись, — ответил Ирдис.
Рауль в досаде посмотрел на дверь капитанской каюты. Тот, кто провернул все это, нынче там, рядом с ними? Спит — или выдумывает новую жестокую уловку? Навигатор сделался еще угрюмее.
— Предатель дивно разделил нас подозрениями. Мы опасаемся искать плеча и помощи.
Ирдис проследил за этим беспокойным взглядом.
— Вам что-то удалось узнать?
Не только голос, но и фразы стали осторожнее. Оба понимали, к кому теперь ведут, но вслух обвинить капитана — дерзость, которую даже себе будет трудно простить. Рауль принялся мерить слова, как морские жемчужины. Ворот мундира, годами привычный, стал вдруг давить и мешать.
— Злодей был с нами за столом надзорщика — лишь там он бы решил, что я уже определенно не способен выплыть.
Интендант медленно кивнул — здесь ясно, продолжайте.
— В час, когда меня сбросили в реку, Оскарис героически вступился за мальчишку на другом краю Арсиса.
— Помню. А лекарь?
— Сразу из парка сел в экипаж. Старый друг, сосед моей матери, без промедления увез его за реку. Причины, однако, у Алваро были — здесь остался его одинокий чахоточный сын.
— Мог ли старый друг ему пособничать?
Рауль припомнил самого Лужена — подтянутого, бодрого, болеющего морем. Его он до сих пор не примерял на эту роль, хотя отставной капитан казался предан старому приятелю. Мог ли помочь? Навигатор все-таки расстегнул одну пуговицу на воротничке, но дышать едва ли стало легче.
— Это нельзя исключить, — признал он, — Однако, предатель действует как будто по наитию, а не заранее сговоренному плану. Кто знал, что я отправлюсь через мост и буду выглядеть нетрезвым? К тому же — усилители. Они чарованы по новой схеме — он должен хорошо владеть устройством шхуны.
— Значит… — Ирдис не договорил, так и не решаясь озвучить имя Генриха Бердинга.
— Я долго противился этому верить.
Пустую палубу укрыла тишина раздумий. Вахтенный прошел еще туда-сюда по носу и счел, что все-таки обязан обойти «Императрицу», пусть даже помешает доверительной беседе офицеров. Рауль подумывал перевести их тет-а-тет на шарльский, но вспомнил, что Ирдис едва ли владеет им в степени свободного общения.
— Доказать можно только поймав за руку, — сказать чуть терпеливее. Матрос уйдет, но этот разговор не стоит продолжать на шхуне, полной магов.
Ирдис все больше выказыал природную хваткость.
— Что у вас, магов, есть для подобной ловушки?
Рауль, однако, разочаровал.
— Это не по моей части. Могу поставить защиту на трюм, но сильный маг ее взломает.
— Следы?
— Ничего такого, по чему я опознал бы взломщика.
Они примолкли, пока вахтенный учтиво протащился мимо них, помаялся на мостике в корме и переполз обратно к носу. Рауль и Ирдис без всякого сговора сдвинулись к правому лееру, в равной дали от люка вниз и от дверей в каюту капитана. Перед ними шевелилась гипнотическая синь, за спинами спала крикливая мозаика порта. Интендант по глазам навигатора понял, что даже здесь любой чародей из команды поймает их каждое слово.
— Спровоцировать? — произнес Рауль почти одними губами.
Ирдис помедлил. От его волос и формы густо пахло табаком.
— В пятницу получим резервный комплект парусов, — заговорил он лишь чуть громче, чем волны гладили обшивку шхуны. — За столом подчеркну их сугубую важность и то, что новой партии нам не соткут и к лету. Попробуем поймать его на этом.
В одиночку Рауль не смог бы неустанно наблюдать за Бердингом, вдвоем — совсем иной расклад. Трюм они все-таки укроют куполом защиты, и ради конспирации злодей едва ли станет его взламывать — тогда