Он помолчал.
— Хорошо. Вот вам правда. Нашей семье и конкретно мне необходимо доказательство смерти Оливера. Для решения вопроса о наследстве. Мы владеем тремя заводами, на которых и производим «Локуст», а также ещё несколько вариантов шагоходов. И наша семья готова заплатить за эти сведения.
— А теперь не врёт! — снова подала голос Айко.
— «Не сумев получить нужное силой, джентльмен принялся торговаться…» — Процитировал я. — Я тут почитываю иногда художественную литературу. Чудо как точно пишут. Вам не кажется?
Позади раздался стон. Кажись, Хаген в себя пришёл.
— Айко! Влей-ка в него обезбол матушкин. Тот, что с синей полоской. — Японка подскочила и кинулась к фон Ярроу. — Продолжим.
— У Оливера должен был быть перстень. Он хранится в потайном месте в шагоходе.
Я опять улыбнулся:
— «Саранча» перебрана раз на десять! Если бы какой-то тайник и существовал…
— И тем не менее! Если вы обеспечите мне возможность…
— Где я? — раздалось сзади. О! Хаген оживает!
— Пей-пей, — пробормотала Айко. Послышалось тихое бульканье.
— Барон, не желаете познакомиться с младшим братом урода, что вашу супругу пытался изнасиловать?
— ЧТО-О-О! — Ого, он орать умеет! — КТО-О-О⁈
— Да не ори ты так! Вот сидит. Торгуется! Ты представляешь?
* * *
Всех приглашаем взглянуть на новую иллюстрацию: рывок в сторону «Кайдзю», лиса и медведь в боевой связке!
https://author.today/art/191307
21. К ВОПРОСАМ О ВОЗДАЯНИИ
ТРЯСИ СИЛЬНЕЕ
Я обернулся к фон Ярроу:
— Что за честь жены хочешь? Тут с нами торгуются.
У Хагена аж лицо перекосилось. И цветом он стал таким — я думал, его удар хватит.
Англ моментом ногу с ноги снял, зачастил:
— Мне кажется, вы меня не так поняли. Если имело место преступление, я искренне рад, что преступники понесли заслуженное наказание! — Кажись, проняло «жентельмена». То ли моя радостная синезубая улыбка тому поспособствовала, то ли нависший надо мной оскаленный Хаген, то ли скромная Айко, стоящая у печи и задумчиво поигрывающая вилкой. — Мне нужен только фамильный перстень! И если я могу выкупить его по цене всего шагохода — я готов! Наша семья готова, — поправился он.
— Угу, и для этого вы выкрали моего друга? Чтоб чисто по-дружески предложить ему выкупить «Локуст»? Чего-то я начинаю уставать от этого разговора. Айко, он твой! У тебя час. Пойдём, Хаген.
— Подождите!!! Не надо!!! — англ вскочил на ноги. Я коротким ударом пробил ему в печень и подхватил покачнувшегося Хагена, закинув его руку себе на плечо.
— Пошли, приключенец!
— К-ку-уда? — вело Хагена всё ещё изрядно.
— До «Пантеры», там аптечка поприличнее. — Я вытащил друга на двор. Оглянулся. Тишина-а-а, деревня как вымерла. А может, так и есть? Или бежали от фронта? Такое тоже возможно.
— А этот? — Хаген дёрнулся назад.
— Не кипишуй давай! — я поудобнее перехватил его руку. — Не надо тебе это видеть. Да и мне тоже. Судя по тому, что рассказал мне Витгенштейн, у японских лис прям в самой природе есть потребность над кем-нибудь покуражиться. Им даже злостных преступников выдают, которые на смерть осуждены, слыхал?
— Д-да, помню что-то такое…
— Ну вот.
— Но все мои наблюдения, — о, кажись в себя приходит, заговорил превыспренне, — говорят о том, что Айко изо всех сил перевоспитывается.
— М-гм, — проворчал я. — Перевоспитывается-перевоспитывается, да не перевоспитается. Против природы, брат, не попрёшь. Вон Серго раз в месяц тоже мясо сырое ест в облике. Не может он без этого. Вот и тут… Лучше этот мерзавец, чем мы…
Мне вдруг пришла в голову неприятная мысль, что моя природа тоже может запросить странного. Зверь с готовностью оживился.
И чё там? — спросил я с величайшим подозрением. — У меня как?
Во льды надо! На снегу поваляться!
А, ну это ерунда, в любой момент можем себе позволить! Что сразу-то не сказал?
Так пока ещё не сильно приспичило.
Ты это, до греха не доводи! Раз в месяц слетать на Имперском Скором — на денёк — очень даже можем себе позволить! А на крайний случай у нас магия есть, да парней попросить подмогнуть, совокупно ледяную поляну организуем, отведём душу.
Шикарная тема! — Зверь мечтательно улыбнулся.
Тем временем я всё пёр упирающегося Хагена прочь со двора, а он всё оглядывался на жуткие крики, которые стали раздаваться из покинутой нами избы.
— Но так же нельзя! Илья!
Когда он в очередной раз дёрнулся с приличной силой, я прекратил его тащить и встал посреди улицы, руки в боки:
— Я смотрю, силушка вернулась?
— Ну, — он слегка покачнулся, — идти могу.
— Вот и топай, друг любезный. И думай: если бы мы вовремя не пришли, вот так бы орал ты! Понял⁈ Именно ты! Ты что думаешь, они бы с тобой поговорили, поспрошали бы тебя вежливо о погоде там, о ценах на сыр — и всё?
Господи, что я несу? Впрочем, мне бы сейчас дойча в «Пантеру» запихать, а всё остальное — мелочи жизни…
Увидев нас с Хагеном, показавшихся из-за околицы, «Пантера» бодро порысила нам навстречу. Из машины выскочил Швец, и я смог с чистой душой передать ему Хагена. На вопросительный взгляд Антона махнул рукой и вернулся в избу. По-любому, англ дозрел.
* * *
Судя по всему, англ даже перезрел! Как велеречиво говаривал Сокол в минуты нападавшей на него меланхолии: «Но амбре, господа? Что делать с амбре?» Вот и тут. Уж не знаю, что с ним за столь короткое время сделала Айко, да и видимых повреждений не было… только Эдвард Смит, эсквайр, полностью опозорился недержанием. Сейчас он ползал в ногах лисы и умолял её… убить его быстро, не мучать.
— Какие таланты пропадают, а, Айко? — я, невзирая на весёлый голос, был зол на англа и немного побаивался за лису. Сорвётся ещё с катушек, дерись с ней…
— А мы уже и закончили. Спасибо тебе, Илья, за…
— Так, стоп! Попрошу без физиологических подробностей. Меня,