— Сделаем, — прогудел Федя басом.
— Основная цель — этот ангар, в нём сосредоточена практически вся техника. На всё про всё — не более часа. Уходим в обратном порядке: сперва тяжёлые, потом группы отвлечения. Сейчас всем разойтись и отдыхать. В два часа ночи сбор и погрузка. Вопросы есть?.. Вопросов нет. Разойтись!
* * *
Дирижабли были чёрные — специально, что ли, для подобных операций? Класса «малый транспортник», способные взять на борт не более трёх тяжёлых машин. Или шести МЛШ — те по весу сверх того бы вошли, но по габаритам уже не втиснулись бы.
Всего в боевой группе порта получилось шесть машин: Федин «Архангел», два «Детины» (они чуть полегче «Архангелов», но помедленнее, более старая модификация ТБШ), мы на «Пантере» и в нагрузку два «Святогора» (в их числе, конечно же, княжеский). В боевой группе города — шесть шустрых «Алёш», два «Воеводы»* и до кучи ТПГ** «Змей».
*это комбинированный СБШ,
довольно удобный для городского боя
**тяжёлый поддерживающий гусеничник
Загрузились мы бодро, получили приказ машины не покидать, только люки для лучшего сообщения открыть. И домчали реально феерически быстро, получаса не прошло.
Наш дирижабль замер. В тускловатом свете трюма ничего кроме внутреннего покрытия стен и потолка видно не было — ну не предусмотрены в грузовом отсеке окна!
— Эх, интересно было бы сейчас из рубки вниз посмотреть, — мечтательно сказал Пушкин. — Представьте только: тёмный город, едва освещённый порт, коробки складов — и желтоватые огни наших шагоходов…
— Не, огни вряд ли, — критически оценил картинку Швец. — Это ж лишнее удобство неприятелю. Не будут наши прожектора́зажигать.
— Ладно, пусть без прожекторов, — покладисто согласился Саня. — Но если маги в экипаже, заклинания всё равно отсвечивать будут.
— Это да. А вот японцы, кстати, могут. И даже наверняка всю иллюминацию врубят, какая только возможна.
Над головами зашипело, и из динамиков раздался голос капитана:
— Внимание! Экипажам шагоходов занять места по боевому распорядку. Начинаем снижение. Посадка будет жёсткой!
Корпус дирижабля дрогнул, и машина стремительной торпедой пошла вниз. На мгновение накатило чувство удивительной лёгкости, после чего началось торможение, вдавившее меня в кресло.
— Саня, Антон, це́лей будет много, стрельба по готовности!
— Есть!
Я слегка качнул правым манипулятором. Наконец-то случай сабелькой вволю помахать!
Взревели двигатели шагоходов, наполнив трюм гулом и вибрацией.
— Приготовиться! — выплюнул динамик дирижабля. — До полной остановки три!.. две!.. одна!.. — земля тяжело толкнулась снизу. Сразу откинулась боковая стенка, превращаясь в аппарель. — Первый пошёл!
«Архангел», стремительно набирая скорость, шагнул в серое предутреннее марево порта и сразу метнулся вправо. Эх, мы-то по скорости отстаём! Если только…
Я завёл монгольскую песню, и машина тут же отозвалась чуть нервным подрагиванием, почти как нетерпеливый конь.
— Второй пошёл!
«Пантера» рванула вперёд, уходя влево. Так, вон он, нужный ангар! А вон за ним вторая огневая точка. И это слабо сказано! Пушки там как бы не корабельные. И они разворачиваются в сторону дирижабля! Не обманули, значит, их наши крейсера!
Рявкнул наш главный калибр, и тяжело поворачивающаяся платформа вражеского орудия дрогнула и перекосилась.
— Заклинило! — радостно заорал Швец. — А ну осколочным!
Щиток прикрывал орудие только с морды, и второй выстрел смёл с платформы расчёт.
— Хаген, ангар! Этого и «Архангел» теперь доразберёт!
— Яволь!
Наш дирижабль уже поднимался в воздух.
Ворота ангара мы с Соколовским «Святогором» вынесли в две каски.
— Ох ты ж! — мы аж остановились.
— Вот и пригодилась фразочка «кто ж вас всех хоронить-то будет»? — гулко хохотнул «Святогор» голосом Ивана. — Ну что? Ты направо, я налево?
— А мы по центру! — сзади уже вваливались «Детины». — Поехали, братцы! А ну, размахнись рука!
За следующий час намахался я до отвала. Эх и отвёл душеньку! Мы старались не просто выводить машины из строя, а повредить максимально все взаимозаменяемые механизмы, особенно дорогие — оптику, вооружение. Склад постепенно превращался в груду металлического лома.
Снаружи периодически доносились взрывы и грохот — «Архангел» вместе со вторым «Святогором» благополучно подавили оставшиеся огневые точки противника, все наши машины вломились в порт и теперь крушили портовые краны и прочую технику, чтобы максимально затруднить япам любую новую разгрузку. «Змей» периодически ещё и в воду что-то сталкивал — всё вражинам лишний сюрприз.
Мы почти успели закончить, когда над головами просвистело и жахнуло совсем не по-нашему. В ангар вбежал «Алёша»:
— Японец! Сюда идёт линкор! И с ним два малых корабля поддержки!
Вот кто русские крейсера отогнал, ясно-понятно.
Жахнуло ещё раз, и по полу потянуло чёрным маслянистым дымом.
— «Змея» зацепили!
Ах ты ж, ядрёна колупайка! «Змей» самый из нас неповоротливый, не успел убраться с причала!
Двое «Детин» буквально под руки заволокли повреждённый гусеничник за кирпичное здание соседнего склада.
Мы спешно расстреляли оставшийся короткий ряд «Досанов», укрылись под прикрытием одного из складов и высунулись из люков, перекинуться соображениями.
— Эх, зря мы береговые пушки раскурочили! — с досадой выкрикнул Иван. — Сейчас бы мы из них японца встретили!
— Поздно жалеть, — прогудел Федя. — Я, конечно, могу дырку в ангаре проломить и под прикрытием стеночки попытаться хоть кого-то из них достать…
— Демаскируешь ты себя сразу, — возразил командир «Змея». — И вообще, он сейчас ближе подойдёт. Как только сообразит, что порт разгромлен, причешет всё так, что ни складов, ни нас не останется. Уходить надо, — и вздохнул.
Если уходить, «Змея», понятное дело, бросить придётся.
— Дирижабли возвращаются! — заорал глазастый Пушкин.
И точно! Из-за розовеющих перистых облаков показалась пятёрка русских дирижаблей, словно стайка пузатых чёрных рыбок. Два шли впереди, прямо на порт. И вдруг со стороны моря заколотило, словно очень тяжёлый пулемёт.
— У