– Скорее всего. Но раз уж я вернулась к жизни, то хочу исполнить запланированное.
– Не во вред себе?
– Нет. Хватит с меня вреда.
Яркое пятно, пойманное краем глаза, привлекло внимание. Азалия притормозила и обернулось. На пыльной дорожке лежало красное перо. Взгляд по сторонам. Нет, самой птицы не видать, и всё же… Азалия улыбнулась, поднимая находку – хотя бы одна, но вернулась. Со временем их станет больше. Всё вернётся на круги своя.
«Искренне надеюсь, что с определёнными изменениями».
***
В Лёйхене уже стемнело. Чуда Азалия не жаждала, и всё же по другую сторону врат первым делом проверила телефон, который для начала требовалось включить. Нет сигнала. Банковские карты и документы, скорее всего, тоже в непригодном состоянии. Хорошо, что при себе снова есть наличка. Пытать счастье дома или на работе смысла не имело, дожидаться восстановления связи Азалия могла или бессмысленно шатаясь по городу, и повезло, что сейчас на неё не обратят внимания, а значит и на потрёпанный вид тоже, или в гостях у одного из двух помнящих. Вариант с Аламеей стоило оставить на крайний случай – если Рона не окажется дома, например.
Оказавшись в автобусе, Азалия поспешила пробраться к окну. Пусть даже и там в неё врезались, наступали на ноги, на проходе, где достаётся и заметным людям, дела обстояли бы ещё хуже. Она прижалась лбом к стеклу. Родной мир тоже не спешил меняться. Радужных вихрей в небе стало поменьше, наверняка и количество аномалий скоро пойдёт на спад, в остальном же… Мир и не знал, что стоит на пороге очередного конца, так что продолжал жить, увлечённый земными проблемам. Его настроение скорее изменит выход нелюдей из тени. Именно оно станет важным историческим событием этого времени, а не какое-то там спасение и попутное исцеление бога.
«Так даже лучше. Пускай жизнь идёт своим чередом. Всё равно с потрясениями, но более естественными. Может, однажды мир будет готов узнать не только о нелюдях и магии, но и о своём божественном происхождении. Бабушка, как же ты была права…» – даже жалко стало, что не полюбопытствовала в своё время, откуда историки-теологи столько знали.
Вот и нужный дом. Азалия позвонила в домофон. Гудки. Ещё. Нет ответа. Попыталась через пять минут – то же самое. Похоже, Рон пока не вернулся, но сдаваться так просто не хотелось. Прежде чем уезжать, стоило немного подождать поблизости. Или много – тут уж насколько терпения хватит. Дел поинтереснее у неё всё равно нет.
Рядом располагалась детская площадка. Не только пустая в силу времени, но и с достаточно высокими качелями, чтобы занять их мог и взрослый, что Азалия и сделала. Стоило раскачаться, поймать это знакомое с детства ощущение лёгкости, условной свободы, полёта, и стало вдруг так смешно. От того, насколько нелепой бывает жизнь.
Ведь правда! Совсем недавно, особенно по личным ощущениям, Азалия могла всё испортить моментом слабости, поставить крест на бесчисленном количестве судеб, пустив в разум Хаос, находилась в шаге от смерти, – настоящей, а не как с ней в пути бывало – а теперь, всё ещё перепачканная грязью и кровью, совсем одна каталась на качелях в чужом дворе. Но самое странное, что сейчас ей было хорошо, и смеялась она от радости, а не истерично.
Ещё остались дела. Без них нельзя считать свою миссию завершённой, однако с души свалился камень, можно наконец-то вдохнуть полной грудью, расправить плечи и строить планы на будущее. Пускай даже несбыточные, главное – сама возможность.
«Я уже сделала достаточно для наступления завтра. Неважно, выберу я теперь снова отворачиваться от всего, что не хочу видеть, или просто жить для себя, совести слова не давали. Даже если в итоге меня не назовут хорошим человеком, какая разница? Человеком я хочу быть счастливым. Нервы бы для этого восстановить, кукушку приковать… И будет хорошо. Мне».
Мимо изредка проходили люди, да всё не те. Ещё реже кто-то смотрел в сторону Азалии, но среди них никто не задерживал взгляд. Правильно. Нет здесь ничего интересного. Всего лишь призрак цветка забавляется, не желая лишнего внимания, а то ещё придётся разбираться с неудобными вопросами, непрошенным беспокойством или замечаниями… Нет-нет, оставьте её наедине с этим всегда чем-то необъяснимо особенным ночным воздухом. Наедине или с тем, кого очень хочется сейчас увидеть.
Заметив возвращающегося Рона, Азалия соскочила с качелей и поспешила вернуться к подъезду. Помахала рукой, широко улыбаясь.
– Блядь, у меня уже галлюцинации начались. – Из его разжавшихся пальцев выпала сигарета. Рон потёр глаза рукой.
– Я не галлюцинация.
– Ещё и говорящая.
– Кажется, мне стоило пойти к Аламее, а не к тебе… Или в другом мире задержаться? – в шутку предположила Азалия.
Кто же знал, что в ответ на шутку Рон мигом преодолеет разделявшее их расстояние и подхватит на руки, прижав к себе крепко. Азалия рефлекторно обняла его за шею и нелепо дёрнула ногами, под которыми вдруг вместо асфальта оказалась пустота. Куртка заглушила тихое «не шути так», уколовшее совесть нотками испуга.
– Хорошо-хорошо, не уйду никуда, – заверила, поглаживая затылок. – Только поставь – неудобно же.
Рон нехотя исполнил просьбу, из объятий между тем не выпуская, только руки переместил выше. Он наклонился к её лицу, но прежде чем Азалия, поморщившись от запаха табака, успела сообразить, к чему всё идёт, спешно отстранился.
– Знал бы, что встретимся, не курил бы, – проворчал с досадой.
– Тогда пошли скорее к тебе?
– К-ко мне?
– Пока меня не вспомнят, вариантов, где провести эту ночь, всего ничего… Или откажешь приютить?
– Да ни в жизнь! – воскликнул Рон и потащил Азалию в дом.
Только в лифте он обратил внимание на её внешний вид, и хотя тот не стал сюрпризом, – правду сказал Ред об осведомлённости Отражения – добавил выражению лица хмурости и обеспокоенности. Азалия посмотрела в зеркало и хотя ничего нового там не увидела, представшей картине не обрадовалась. И это она ещё с лица кровь вытерла.
«Аккуратности… Как будто стало меньше», – развивать мысль не хотелось, и так понятно: столь тесный контакт с силами Хаоса не мог пройти бесследно.
– Я чувствую себя лучше, чем может показаться по виду.
– Но плохо было. Я не могу не думать о том, что довело тебя до…
Азалия не дала договорить, прижала палец к чужим губам и качнула головой. Не надо омрачать встречу, напоминая о том, что хотелось бы забыть. Не надо собственные нервы добивать, озвучивая страшные вещи. Заметно же, что совсем извёлся от ожидания, а сейчас всё ещё не мог до конца поверить, что перед ним не иллюзорное творение воспалённого разума.
– Ладно. – Рон осторожно обхватил её пальцы и опустил, перед этим совсем легко коснувшись губами подушечки. – А в остальном как ты?
– Не уставшая, так что уснуть у меня вряд ли получится, а вот если у тебя в холодильнике не повесилась мышь, я бы поела.
– Повесилась бы – заказали бы что-то. Делов-то. Бля, я сам что-то не помню, как у меня с продуктами, но в морозилке точно должна лежать пицца.
– А ты есть будешь? Ни за что не поверю, что нормально питался последние дней шесть.
– Буду-буду, только не ворчи.
Лифт остановился, и только тогда Рон выпустил её руку, очевидно того не желая, но когда они зайдут в квартиру, нужно будет дать Азалии время на себя – грязной она за стол не сядет. Одежду требовалось постирать, особенно штаны, ничего на смену с собой не было, поэтому пришлось одолжить вещи у Серины. В шкафу удалось найти футболку, шорты с завязками – иные на Азалии вряд ли бы удержались – и даже халат, который навскидку должен доставать до колен.
«Лишь бы Серина в гости не заглянула, – подумала Азалия, направляясь ванную. – Может, она и привыкла видеть у Рона разных девушек, но чтобы те ходили в её одежде… А ведь если вещи лежат, значит, иногда она тут остаётся».
В кои-то веки, раздевшись после встречи с Нериссой, Азалия не нашла на себе синяков. Зато обнаружила иное: посередине грудь пересекала тонкая почти белая линия, похожая на шрам от операции на сердце. Так странно. Неужели магическое воздействие потребовало реального вскрытия? Обратившись к видениям, Азалия поняла, что полоску вернее будет назвать магической печатью, пересекающей… Неаккуратный чёрный рисунок в виде настурции, переплетённой с розой.