– Знаю, – едва заметно улыбнулся Матвей. – Даст бог, однажды ты вернёшься, и тогда мы устроим большой той. Напьёмся и станем вспоминать, как прятались под бурками от самума и пытались заплести мозги местным бандитам.
– Дай-то бог, – вздохнул Ахмет-хан, поднимаясь.
Матвей встал и уже собрался просто пожать ему руку, но толмач вдруг крепко обнял его.
– Благодарствуй за всё, брат, – дрогнувшим голосом прохрипел разведчик. – И за помощь, и за тепло душевное. Храни тебя Всевышний.
Хлопнув парня оп плечу, Ахмет-хан круто развернулся и быстрым шагом растворился где-то среди шатров и палаток.
«Вот тебе и офицер, – мысленно проворчал Матвей, глядя ему вслед. – Эх, не будь он на службе, могли бы и подружиться крепко».
Между тем в лагере союзных войск начала возникать какая-то суета. Но сотни это никак не касалось. Их словно оградили невидимой стеной. Только иногда молодые офицеры чуть задерживали шаг, бросая на казаков внимательные, удивлённые взгляды. Заметив это, Матвей только понимающе хмыкнул. Им было чему удивляться. Сотня прошла по враждебной территории и выполнила задание, не потеряв ни одного бойца. Да что там бойца. Они даже ни одного коня за весь поход не потеряли.
Так что, пока начальство слушало рассказы их командиров и совещалось, казаки натаскали воды и принялись смывать с себя дорожную пыль. Устраивать что-то глобальнее десятники не стали. Непонятно было, что ещё придумают господа генералы. Сотня находилась на боевом выходе и должна быть готовой к бою в любой момент, пока не поступило иного приказа. На всякий случай, пройдясь по всему личному составу, Матвей убедился, что с подковами у коней всё в порядке и, вернувшись к своему костру, принялся ждать.
Гамалий с подъесаулами появился только в сумерках. Быстро перекусив, сотник собрал весь младший командный состав и, устало улыбаясь, негромко сообщил:
– Значит так, браты. Начальство поход наш оценило. Завтра с утра всем будет объявлена личная благодарность генерала Самсонова. Бумаги на награды им уже подписаны. Ну, а теперь самое приятное. Через три дня мы возвращаемся обратно. Домой едем, браты. Домой!
Собравшиеся десятники едва сдержались, чтобы не заорать в полный голос. Поход этот всем дался непросто. Да и дел дома успело скопиться немало. Ведь землицу за казака никто не вспашет и урожай не соберёт. И то сказать, одно дело – защищать рубежи родины, и совсем другое – заниматься непонятно чем. Благо хоть поход этот оказался не пустым. Пусть не много, но хоть какая-то добыча имелась. В общем, оставшееся до утра время казаки потратили на чистку и приведение себя и коней в полный порядок.
Утром, сразу после завтрака, Гамалий построил сотню, и генерал Самсонов, в сопровождении многочисленной свиты, объявил им свою личную благодарность и полное удовольствие несением службы. Привычно гаркнув в ответ «Ура!», казаки дождались, когда генерал отправится по своим делам, и тут же занялись подготовкой к очередному переходу.
Между делом Матвей успел посетить интендантов, походя выбив у них запас патронов для тренировок. Ведь прежний приказ генерал не отменял. Так что, испортив этим крысам настроение, парень вернулся к своему десятку довольным, словно вампир, напившийся свежей крови. Быстро распределив добычу между бойцами, он ещё раз обошёл всех лошадей сотни и только после этого немного угомонился.
Ему, как и всем остальным, не терпелось вернуться домой. Казаки старательно чинили конскую сбрую и амуницию, понимая, что в станицу они должны въехать победителями, а не ощипанными индюками. Матвей, поддавшись общему настроению, тоже взялся за починку сбруи. Точнее, пришлось подшить кое-что на седле. Пара швов разошлись. Достав из мешка иглу и дратву, он быстро привёл швы в порядок и, для прочности натерев их кусочком воска, принялся собирать инструмент.
Появившийся рядом с их костром посыльный сообщил, что его желает видеть сотник. Удивлённо хмыкнув, парень затянул горловину мешка и, легко поднявшись, не спеша двинулся в нужную сторону. Гамалий, увидев его, жестом указал на место рядом с собой и, дождавшись, когда парень присядет, тихо заговорил:
– Значит так, друже. Так уж сложилось, что в походе нашем ты сделал больше, чем все остальные. И потому должен я тебя упредить. Про сам поход рассказывать можно без утайки. А вот про то, что с толмачом нашим было, лучше забыть. Особливо про то, что его схватить пытались.
– Покоен будь, командир. Про толмача и слова не скажу. Был. Добрый вой, и языков много знает. А что там с ним было, то не моего ума дело, – кивнул Матвей, отлично понимая, к чему это всё было сказано.
– Благодарствуй, казак, – с заметным облегчением улыбнулся сотник. – Думаю, после этого похода недолго тебе десятником ходить. Сам атаману доложу, что тебя смело можно на офицерскую должность двигать.
Матвей сначала не понял, о каком офицерстве идёт речь, но тут же вспомнил, что начиная с подъесаула казачьи звания приравнивались к офицерским званиям пехотной Табели о рангах. А это, по выслуге лет, грозило потомственным дворянством. Без титулов и земельных жалований, но всё было именно так. Удивлённо хмыкнув, он благодарно кивнул и, поднявшись, попрощался.
– Ахмет к тебе перед уходом приходил? – остановил его сотник вопросом.
– Был. Хоть попрощались по-человечески, – кивнул парень.
– Хвалил он тебя крепко. Баял, что будь у тебя нужное образование, лично бы требование своему начальству отписал, чтобы в свою службу забрать. А это, уж поверь, дорогого стоит. Знаешь ведь, по какому ведомству он служит.
– Знаю. Потому и сказал, покоен будь. Слова про него не скажу.
– Добре. Ступай с богом, – чуть улыбнувшись, кивнул Гамалий. – И спаси Христос, что от души за конями смотрел.
– Одним миром живём, командир, – склонил Матвей голову.
Утром третьего дня сотня, построившись в привычную колонну, двинулась к границе Российской империи.
Спустя ещё почти месяц сотня разделилась на две полусотни, и оба отряда отправились по своим станицам.
Вместо послесловия
По итогам этого похода весь личный рядовой состав сотни был награждён солдатскими крестами Святого Георгия. Все офицеры получили ордена Святого Владимира и Святого Станислава. Поход этот действительно состоялся, но вследствие последующих в Империи событий был основательно забыт…