На хвосте у сотни повис враг, и его требовалось уничтожить. Выпускать кого-то из отряда турок Матвей не планировал. Поэтому, когда посыльный вернулся обратно с приказом догонять сотню, он только усмехнулся и, подозвав ещё одного молодого бойца, велел передать командиру, что собирается пропустить вражеский отряд мимо себя и ударить ему в спину, чтобы не дать уйти ни одному турку.
Сообразив, что его отправляют подальше от настоящего боя, казачок вскинулся, словно норовистый жеребчик, но, наткнувшись на мрачный взгляд десятника, насупился, промолчав. Егор, слушавший приказы парня с явным одобрением, заметил такую реакцию молодого посыльного и, сунув ему под нос увесистый кулак, негромко проворчал:
– Вот только попробуй мне не сполнить приказ со всем прилежанием. Сам тебе рыло набок сверну.
Сообразив, что гонором тут ничего не добьёшься, казачок кивнул и, вскочив в седло, взмахнул нагайкой. Его буланый, захрапев, взял с места в карьер. Матвей только головой укоризненно покачал, глядя казачку вслед.
– Коня б не загубил, дурной, – буркнул он, возвращаясь к делам.
– Добре рассудил, друже, – негромко проворчал Егор. – Последний казак в семье.
– Видел серьги. Потому и отправил, – вздохнул парень, нехотя признаваясь, что решил поберечь мальца.
Бойцы двигались по тропе быстрым шагом. Попутно Матвей высматривал подходящее для засады место. Ещё минут через сорок он приметил узкий отнорок между скал и, быстро осмотрев его, приказал своим бойцам заводить туда коней. Один из казаков, пропустив весь десяток, подошвой затёр все следы и, выхватив из чересседельной сумки старый мешок, принялся горстями загружать в него песок. Как только последняя пара оказалась в отнорке, он рассыпал собранный песок и, вернувшись, с улыбкой доложил:
– Всё, старшой. Теперь, коль искать ни станут, а не приметят, что мы сюда свернули.
– Благодарствую, казак, – твёрдо глядя ему в глаза, склонил Матвей голову.
Подобную инициативу требовалось поощрять. Так что личная благодарность десятника перед всем десятком была совсем не шуткой. Казаки развернули коней головами к выходу и накинули им на морды торбы с овсом. Занятый едой конь не станет подавать голос. А десятку сейчас требовалось сохранить тишину. Загнав патрон в патронник, Матвей встал у самого выхода, но так, чтобы его невозможно было заметить с тропы.
Минут через сорок между скал заметался знакомый звук. Кованые копыта коней выбивали звонкую дробь, спутать которую с чем-то другим было просто невозможно. Преследователи втянулись в распадок, где и устроили засаду казаки, и парень, присев на колено, принялся пересчитывать врага, выглядывая из-за камней одним глазом. К его удивлению, мимо отнорка прошло пятьдесят шесть всадников.
Примерно зная внутреннюю структуру османских войск, Матвей понял, что за казачьей сотней гналась полная полусотня. Нагло, самоуверенно, но если подумать, то вполне объяснимо. Турки исходили из того, что казаки ничего о преследователях не знают, а значит, османы могут вступить в бой с ходу. Не размениваясь на тактические игры. Удар в спину заставит сотню смешаться. На узкой тропе коней быстро не развернёшь, так что такая тактика вполне имела право на существование.
Дождавшись, когда поднятая турецкими лошадьми пыль осядет, Матвей вышел из отнорка и, оглядевшись, подал команду к выдвижению. Усевшись в седло, парень оглядел своё невеликое воинство и, жёстко усмехнувшись, принялся ставить задачу:
– Значит так, казаки. Сейчас идём османам вслед, и как только наши начнут их бить, спешиваемся. Мишка, коноводом. Уведёшь всех коней в сторону и сидишь с ними, пока не закончим, – приказал он самому молодому бойцу десятка.
– Как так-то, старшой?! – едва не взвыл казачок от избытка чувств. – Вы, значит, с врагом воевать станете, а я за вашими спинами сидеть?
– Ты, казак, будешь мой приказ исполнять, – оборвал Матвей его излияния. – А спорить дома с батькой станешь.
– Мишка, поганец, пасть захлопни, – ничтоже сумняшеся рявкнул Егор. – Тебе командир приказывает.
– Навоюешься ещё, – вздохнул Матвей, заметив, как резко побледнело лицо молодого бойца. – Всё понял? – уточнил он на всякий случай.
Казак только молча кивнул.
– Рысью, за мной, – приказал парень, разворачивая коня. – Гойда, казаки!
Десяток двинулся вслед туркам, держа карабины в руках и будучи готовыми в любой момент открыть огонь. Примерно через две версты Матвей придержал Буяна и вскинул руку, призывая своих подчинённых к тишине. Где-то впереди явно что-то происходило. Мысленно обругав местный рельеф, он спрыгнул с седла и, перебросив поводья коня Мишке, негромко скомандовал:
– Отсюда пешком. К бою, казаки.
Десяток спешился и, рассредоточившись, двинулся вперёд. Матвей лично расставил бойцов так, чтобы они шли по обочинам тропы, в шахматном порядке, не перекрывая друг другу сектор стрельбы. Метров через двести пятьдесят тропа делала крутой поворот, за которым открывалась широкая площадка. Именно тут Гамалий и решил устроить засаду. Увлёкшись погоней, турки влетели в неё с ходу. Мысленно дивясь особенностям местных предгорий, Матвей приказал своим бойцам перекрыть туркам отход и, вскинув карабин, выстрелил.
Удивляться и вправду было чему. На площадке вовсю шёл бой, а на тропе никто не слышал выстрелов. Только какой-то странный гул. Мешанину из стрельбы, топота копыт, ржания коней и ругани людей. Десяток успел отстрелять по магазину патронов, когда кто-то из турок решил вырваться из этого каменного мешка. Увидев несущихся к тропе всадников, Матвей бросил разряженный карабин и, выхватив пистолет, принялся отстреливать турок, словно в тире.
Казаки поддержали его огнём из револьверов, и спустя пару минут всё было кончено. Убедившись, что верхом никого из османов не осталось, парень обернулся к своему десятку и, убедившись, что все на ногах, коротко спросил:
– Все целы?
– Слава богу, – раздалось в ответ.
– Добре. Митька, за Мишкой сбегай. Остальные, коней ловите и турок проверяйте.
Роли в десятке были давно уже распределены. Лучшие стрелки страховали тех, кто проводил контроль. Матвей истово вдалбливал в забубённые головы своих подчинённых, что оставлять за спиной раненого врага – в станице вдов плодить. Так что казаки знали, что делать. Отслеживая стволом каждое тело, к которому подходил Егор, Матвей попутно прислушивался к происходящему на тропе.
Посыльный, отправленный за коноводом, едва въехав на площадку, спрыгнул с коня и, выхватив кинжал, направился к ближайшему турку. В этот момент Матвей ощутил толчок в грудь и, не раздумывая, перевёл ствол карабина на тело, которое казачок переворачивал. Раненый турок, зашипев, словно разъярённая гадюка, сам перекатился на спину и резко выбросил руку в сторону бойца. Но Матвей успел долей секунды раньше.
Едва только турок начал двигаться, парень чуть повёл стволом и нажал на спуск. Пуля ударила врага в шею, перебивая позвонки. Рука с кривым кинжалом, не распрямившись до конца, бессильно упала на землю,