– Так это всё же ты… – проговорил Свенсон, внимательно рассматривая пластиковый квадрат с характерной фигуркой леопарда сверху. – Ты прислала мне тогда плазмер!
– Его прислала тебе Лоран, – пояснила Изида. – Ибо спрогнозировала уже, как будут развиваться дальнейшие события…
– Прислала, а потом потеряла… – пробормотал Свенсон, засовывая в карман плазмер вместе с удостоверением. – Или всё же не теряла?
– Разумеется, не теряла! – улыбнулась Изида. – Чтобы «дикая кошка» просто потеряла оружие… Она решила сохранить его для тебя!
– А если бы я погиб?
– Тогда бы она оставила плазмер себе. Как память. Но ведь ты не погиб!
– Ты живой! – нежно прошептала Глория, не отпуская руки Свенсона. – Это такое счастье, видеть тебя живым!
– И вот ещё что! – Изида протянула Свенсону овальную золотую пластинку с пластиковым квадратиком в центре. – Это кредитка! Твоя! От Барсума, за участие в операции.
Машинально Свенсон взял кредитку.
– И сколько на маём счету? – безучастно проговорил он. – Тысяч десять будет?
– Там три миллиона, – сказала Изида. – Три миллиона барсумок, – тут же уточнила она.
– Ого! – сказал Свенсон, что-то прикидывая в уме. – Три миллиона барсумок… это в пересчёте на медейки более десяти потянет…
– Более пятнадцати, – поправила Изида. – Даже, что-то около шестнадцати…
– И чем же я заслужил такую щедрость?
– Я же сказала: за участие в операции! – Изида улыбнулась. – Точнее, в трёх операциях, ежели считать пленение РАДЖИ за отдельную…
– Я так понял, что это просто подачка? – медленно проговорил Свенсон, внимательно разглядывая кредитку. – Такая вот своеобразная форма подачки…
– От кого? – спросила Изида.
– Ну, мало ли… – Свенсон пожал плечами. – От тебя, от Лоран… От принцессы Ирумы, в конце концов! Чтобы не путался под ногами!
Изида вновь улыбнулась, внимательно посмотрела на Свенсона.
– И ты решил сделать высокородный жест, гордо отказавший от этой, позорящей тебя подачки?
– А вот и не дождётесь! – Свенсон сунул кредитку в карман. – Я, возможно, и наивный глупец, но не до такой же степени!
– Приятно это слышать! – в третий раз улыбнулась Изида. – Значит, пришло время прощаться! Всего тебе хорошего, Алаф!
– И тебе, Изида! – сказал Свенсон.
– Береги его, Глория! – Изида внимательно посмотрела на Глорию и подарила следующую улыбку ей. – И, кстати, прости за ту сцену в спальне! Просто, это было необходимо тогда…
– Я так и поняла! – тихо ответила Глория. – И, конечно же, не обиделась! То есть, сейчас не обижаюсь…
– Вот и чудесно!
Изида, сбежав по ступенькам, направилась к посадочной площадке. Туда, где они и оставили катер.
Она шла, отдаляясь всё дальше и дальше, а Свенсон и Глория молча смотрели ей вслед. Свенсону всё казалось, что Изида вот-вот должна обернуться, но она так и не обернулась. А потом катер Изиды стремительно взмыл в небо…
– О чём ты сейчас думаешь? – неожиданно спросила Глория.
– Что? – спохватился Свенсон, отводя, наконец-то, взгляд от ярко-красной точечки в небе. Потом он внимательно и даже как-то виновато взглянул на Глорию. – Не об Изиде… вовсе даже не о ней…
– Я знаю! – прошептала Глория, и голос её вдруг задрожал. – Ты думаешь о Лоран. Ведь именно в неё ты влюблён сейчас! Влюблён без памяти!
Вместо ответа, Свенсон просто обнял Глорию.
– Это пройдёт! – прошептал он, осторожно трогая губами нежный завиток волос на виске у женщины. – Ты просто подожди немного… просто немного подожди!
– Я подожду! – прошептала в ответ Глория – Я буду ждать столько, сколько понадобиться… месяцы… годы… Просто я не смогу без тебя жить, Алаф! Просто не смогу жить…
– Я тоже!
«Это пройдёт! – раз за разом повторял мысленно Свенсон. – Кто я сейчас для Лоран? Напарник по операциям, которые ей удалось так блестяще завершить? Лоран забудет обо мне… и уже скоро забудет! Ибо впереди её ждут новые боевые операции, жестокие, кровавые и восхитительно-опасные! И в сердце её уже не останется места для меня… там просто не имеется уголка под названием: «ностальгические воспоминания о прошлом»! Лоран – «дикая кошка», а «кошки» не умеют любить! Они даже не знают, что это такое – настоящая любовь!»
Но, думая так, Свенсон в глубине души понимал, что всё гораздо сложнее в их отношениях с Лоран, что он почти насильно заставляет себя смириться с такой неизбежной утратой.
С утратой той, за единственную ночь с которой отдал бы, кажется, сейчас саму жизнь!
– Это пройдёт! – всё продолжал и продолжал шептать Свенсон, покрывая заплаканное лицо Глории жаркими торопливыми поцелуями. – Это обязательно пройдёт! Ведь ты мне нравишься, Глория, ты мне очень нравишься!
Он шептал это, и сам почти верил в то, что шептал…
Конец