Разворачиваясь, взметнулись за спиной широкие белые крылья… и в следующее мгновение Эни, уже совсем даже не похожая на человека, взметнулась вверх. А вслед за ней, один за другим, принялись взлетать и остальные крылатые существа из леса… и двое из них держали в руках какой-то бесформенный, но явно тяжёлый свёрток.
Но Гере было уже не до этого. Она смотрела на девушку, стоящую рядом… такую молодую, такую ослепительно прекрасную. Девушку по имени Скани… а ведь именно так звали…
– Да, ты права, Гера! – сказала вдруг девушка, подходя ещё ближе. – Я и есть твоя пропавшая мать?
– Нет!
Глазами полными ужаса Гера продолжала смотреть на девушку.
– Там, где я сейчас, не стареют… – тихо, как бы размышляя вслух, проговорила девушка. – Ты вправе не верить мне, но я действительно твоя мать!
Девушка протянула руку, но Гера тут же отпрянула от неё.
– Неправда! – закричала она почти в истерике. – Моя мать умерла, а ты… ты не она и ею быть никак не можешь! Ты просто лживая лесная тварь, которая непонятно зачем и с какой целью пытается заставить меня поверить в то, что я… что ты… что моя мама… что ты и она…
И, не договорив, Гера расплакалась, горька, навзрыд.
Она плакала, а девушка стояла рядом и молча на неё смотрела. Потом, вздохнула, подошла к Гере поближе и осторожно дотронулась кончиками пальцев до её руки. И Гера почему-то так и не смогла отдёрнуть руку…
– Ты ведь уже и сама поверила в то, что я твоя мать? – с какой-то непередаваемой нежностью прошептала девушка на ухо Гере. – Ты потому и плачешь, что, наконец-таки, поверила в это?
– Да! – сквозь слёзы закричала Гера, не только отдёргивая руку, но и отталкивая от себя как можно дальше девушку. – Возможно, и поверила! Возможно, потому и плачу! И что дальше?!
– А дальше я хочу, чтобы мы вновь были вместе, – всё так же нежно зашептала мать Геры, не делая, впрочем, больше попыток приблизиться к дочери. – Ты хочешь, чтобы мы всегда были вместе: я и ты?! Чтобы мы всегда были рядом, потому что ты – моя маленькая дочурка, и я… я так любила тебя тогда, свою единственную малышку! И продолжаю любить…
– Ах, ты, оказывается, ко всему прочему, ещё и любила меня?! – выкрикнула почти зло Гера, глотая слёзы и почти давясь ими. – И продолжаешь любить… надо же, как трогательно! Почему же ты, если так сильно меня любила, не вернулась к нам с папой раньше?! Именно тогда, когда я была маленькой и беспомощной, когда я плакала и звала тебя по ночам … тщетно звала… почему же ты тогда не отозвалась на этот мой отчаянный детский зов?! Почему ты не пришла ко мне, когда я больше всего в тебе нуждалась, в твоей любви, заботе, внимании… почему ты не дала мне всё это тогда, мамочка?!
Она замолчала, вновь захлебнувшись слезами, и мать тоже молча на неё смотрела.
– И потом… – вновь закричала Гера, глотая слёзы, – когда я загибалась в этих скалах, совершенно одна, босая, голодная, укутанная лишь в грязное колючее покрывало, да ещё и с неотвязной мыслью о самоубийстве… почему ты не пришла ко мне на помощь, мамочка?! Меня спас Гэл… Гэл, а не ты! А когда два грязных, вонючих недоноска связали меня и хотели сначала изнасиловать, а потом предать мучительной смерти… Тибр меня спас тогда, и снова не ты! А ты, где ты была всё это время?! Наслаждалась вечной своей молодостью и красотой?!
Обогнув мать, стоящую у неё на пути, Гера подошла к почти отвесному выступу скалы и, прижавшись воспалённым лбом к его прохладной поверхности, тихо и беззвучно заплакала.
– А теперь ты утверждаешь, что любила меня, да?!
И на этот раз мать ничего ей не ответила.
– Скажи, – словно вспомнив о чём-то важном и неотложном, Гера вновь повернулась к матери (впрочем, она так и не смогла заставить себя думать об этой юной и ослепительно прекрасной девушке, как о своей матери). – Ведь вы не люди, точнее, не совсем люди… так ведь? Зачем же вы тогда вмешались в эту битву и помогли нам… спасли нас от полного поражения и даже полного уничтожения, ежели точнее? Только потому, что Стив позвал вас на помощь или была и некая другая причина?
– Стив уже тогда был одним из нас, – с печальной задумчивостью проговорила мать. – Почти одним из нас, – тут же поправилась она. – А сейчас он даже больше, чем один из нас… впрочем, в двух словах этого не объяснишь!
– Тогда в трёх! – всё никак не могла успокоиться Гера. – В четырёх, в пяти, в шести! И какой, кстати, счёт вы предъявите людям за оказание помощи?! Сами теперь захотите править нами?
– Править вами?! – искренне удивилась мать. – Зачем это нам?
Гера ничего не ответила. Она просто стояла, прислонившись спиной к скале, и просто смотрела прямо перед собой невидящим остановившимся взглядом.
– А что, если я предложу и тебе стать одной из нас? – вдруг проговорила мать. – Стать такой, как я… ты бы хотела этого?
Она замолчала, в ожидании ответа, но ответа так и не последовало.
– Чёрный лес, он совсем не такой, как вы, люди, его себе представляете! – вновь заговорила мать. – А здесь, что ожидает тебя здесь?
– Я буду искать Тибра, – тусклым, безжизненным каким-то голосом проговорила Гера. – Я найду его… если он ещё жив, то я разыщу его! Если же он погиб…
– Он жив, – сказала мать, – но тебе его не разыскать. Ибо он теперь по ту сторону гор, в стране эльфов…
– Что?! – растерянно прошептала Гера. – Как, по ту сторону? Зачем?
– Он ушёл, вернее, улетел туда вместе девушкой по имени Крис… Она получеловек-полуэльф… и вы с ней, кажется, даже встречались…
– Нет! – закричала Гера. – Не верю! Не может быть, чтобы Тибр… чтобы он вместе с ней, с этой тварью… Этого не может быть… скажи, что это не так… скажи!
Но мать так ничего и не сказала. Она лишь вздохнула и, подойдя к самому краю обрыва, принялась смотреть куда-то вниз…
– Как же мне теперь жить?! – выкрикнула прямо в спину ей Гера. – Как же мне жить теперь?
– Подойди сюда, девочка! – сказала мать, и Гера послушно подошла. – А теперь посмотри вниз. Видишь?
Но Гера пока ничего особенного там не увидела. Люди готовили погребальные костры, превеликое множество костров… а гномов и вообще не было видно. Ушли, наверное, вернувшись в свои горы…
– Воины каждого племени