– Ой!
Ушастик и сам не понял, когда это он успел соскочить с пенька. И не просто соскочить, а такой знатный прыжок совершить. К сожалению, не в сторону снеговика, а в сторону прямо от него противоположную.
Осознав это, Ушастик рассердился. На себя, разумеется, за собственную свою боязливость.
Да что же это такое?! Он же не Толстяк, который от каждого куста шарахается! Он – Ушастик, а значит, самый смелый и самый решительный из всей их заячьей компании!
Значит, вперёд! До победного конца, а там и морковка в награду!
Шаг, ещё шаг… и вот уже Ушастик совсем рядышком со снеговиком. И морковка… вот же она, над самой головой зайчонка. Толстенькая, сладенькая, вкусненькая…
Привстав на цыпочках, Ушастик ухватился обеими передними лапками за морковку и решительно потянул её на себя.
А она почему-то никак не хотела тянуться, вредная эта морковка.
А потом…
– Ап! – проговорил внезапно снеговик. – Ап…
– Ой! – как бы в ответ ему вскрикнул испуганно Ушастик, отскакивая назад. – Ой!
– Ап… ап… – повторил снеговик, открывая свои глаза-угольки. – Ап… ап… ап…
– Ой, ой! – прошептал Ушастик, задрожав всем телом. – Ой, ой, ой!
– Аачхи!
– А-а-а-а!
И Ушастик кинулся наутёк. Да так, что только снег взметнулся из-под его задних лапок. Вот только что был зайчонок на опушке… и уже его не стало! Как и не было вовсе…
А Снеговик (будем его далее с большой буквы означать, раз так получилось, что он живым оказался!) окончательно открыл чёрненькие свои глазки и принялся с каким-то даже недоумением осматриваться по сторонам.
– Где я?! – спросил он неизвестно у кого. Потом помолчал немного и добавил: – Кто я?!
Никто Снеговику, естественно, не ответил, да и кому было отвечать на ночной этой опушке. Хоть, подождите… вон же Сорока-белобока на ветке берёзовой сидит, покачивается. Наверное, только что прилетела, потому и молчит пока, сплетница лесная.
– Зачем я тут стою? – так и не получив ответов на первые два вопроса, задал Снеговик третий и тут же сам себе ответил на все три сразу: – Не знаю, где я, не знаю, кто я, не знаю, зачем я тут стою! Вообще, ничегошеньки я не знаю!
Тут, наконец, Сорока увидела Снеговика, точнее, услышала, как он сам с собой разговаривает. Явно заинтересованная этим, лесная сплетница тотчас же перепорхнула на более низкую ветку.
– Что, что, что произошло?! – застрекотала она. – Кто кому чего и сколько?!
Выпалив всё это единым духом, Сорока помолчала немного и добавила разочаровано:
– Никто никому ничего!
– Где я?! – завидев Сороку, обратился к ней Снеговик.
– В лесу, где же ещё! – тотчас же отозвалась Сорока. – Точнее, на самой лесной опушке.
– На опушке? – переспросил Снеговик. Потом он внимательно осмотрел себя и задал Сороке следующий вопрос: – А кто я?
– Снеговик ты, вот кто! – пояснила Сорока, перебираясь ещё ниже. – Самый обыкновенный снеговик.
– Снеговик… – словно эхо, повторил Снеговик. – А ты тогда кто? Тоже снеговик?
– Ещё чего не хватало! – презрительно фыркнула Сорока. – Сорока я! Главная лесная осведомительница!
– Осве… осве… – начал, было, Снеговик, потом вздохнул и добавил: – Да мне такого мудрёного слова вовек не выговорить!
– И не надо! – милостиво согласилась Сорока. – Называй меня просто – Сорока! Сорока, понял?
– Понял! – сказал Снеговик. – Точнее, ничего не понял. А откуда ты тут взялась, Сорока?
– А прилетела! – насмешливо отозвалась Сорока. – На крыльях. На вот этих!
Она взмахнула крыльями и добавила ещё более насмешливым тоном:
– Чудак какой! Ничего не знает!
– Ну, почему же, ничего?! – задумчиво проговорил Снеговик. – Кое-что я уже знаю! Я знаю, что я – снеговик, а ты – сорока. Ещё знаю, что ты сюда прилетела. На крыльях. А я?! – внезапно спохватился Снеговик. – Я что, тоже сюда на крыльях прилетел?
– На каких таких крыльях! – рассмеялась Сорока. – Вылепили тебя! Со снега, ребятишки деревенские! Играли тут долго, галдели… а потом взяли и вылепили тебя! Делать им, видно, не было чего!
– А потом? – спросил Снеговик.
– А что потом? – удивилась Сорока. – А ничего потом! Взяли и по домам разошлись.
– А я?
– А тебя тут оставили.
Сорока замолчала, и Снеговик тоже некоторое время молчал, недоверчиво на неё поглядывая.
– Ну, чего уставился? – заволновалась Сорока. – Думаешь, вру? Ни капельки даже не вру! Так всё и было, можешь не сомневаться!
– Да я и не сомневаюсь! – вздохнул Снеговик. – Непонятно только, зачем им было меня создавать, чтобы потом взять и бросить?
– Я же говорю: делать им, видно, нечего было! – разъяснила Сорока и тут же принялась развивать эту мысль дальше. – Вот ежели бы было им что делать, тогда бы они это дело и делали, а вот когда нету дела настоящего, тогда…
– И что же мне теперь делать? – прерывая сорочье разглагольствование, поинтересовался Снеговик.
– А я знаю? – тут же ответствовала Сорока.
– Знаешь?! – обрадовался Снеговик. – Тогда скажи!
– Да не знаю я! – отмахнулась крылом Сорока.
– Не знаешь? – удивлённо переспросил Снеговик. – А только что говорила, что знаешь! Так ты знаешь или не знаешь, что же мне теперь делать?
– Да что ты ко мне привязался?! – обиженно застрекотала Сорока. – Делать мне больше нечего, как только снеговикам разным подсказывать, что же им делать, ежели им делать нечего! А вот ежели бы им было, что делать, тогда бы они…
– Просто я думал, что ты всё на свете знаешь! – вновь перебил Сороку Снеговик. – Ты же такая умная… не то, что я, полный неуч!
На Сороку это подействовало.
– Ну, ежели честно, – затрещала она довольно, – то во всем нашем лесу умнее меня вряд ли найдёшь кого! Вот только скромная я излишне… в этом беда моя основная! А ты, кажется, о чём-то спросил?
– Я спросил, что же мне дальше делать? – сказал Снеговик.
– Что делать… что делать… – забормотала Сорока. – А что тебе делать? А ничего и не делай, просто стой, где стоишь – вот и вся твоя забота!
– И долго?
– Что, долго? – не поняла Сорока.
– Ну, долго мне стоять, где стою?
– Ну, как тебе сказать… – Сорока задумалась. – Пока в воду не превратишься.
– В воду? – встревожился Снеговик. – В какую воду?
– В самую обыкновенную, прозрачную! – прострекотала Сорока. – Ведь ты из снега, так?
– Из снега, – согласился с ней Снеговик. – И что?
– А то! Значит, как только весна придёт…
– Кто придёт?
– Да что с тобой, неучем, разговаривать! – вновь махнула крылом Сорока. – Весна, говорю, придёт…
– И