– Понятно, – сказал Ветерок. – И что дальше?
– А дальше начала рыть, – продолжило свой рассказ Рваное Ушко. – Рыла, рыла… и вдруг наткнулась на что-то непонятное. Круглое, твёрдое, большое. Сначала я подумала: может, камень?
– А это кувшин! – поторопил Рваное Ушко Ветерок. – Ты давай, главное рассказывай!
– Вот я и говорю: кувшин! – несколько обиженно пискнула крыса. – Можно было, конечно, вокруг него ход провести или, вообще, заново начать рыть… но жалко было, понимаете, столько времени терять! Тогда я его давай зубами грызть! Дай, думаю, сделаю в нём отверстие: будет у меня глиняная кладовочка для зерна…
– И что, прогрызла отверстие? – спросил Ветерок, окидывая недоверчивым взглядом тщедушную фигурку Рваного Ушка. – Не верится что-то.
– Не прогрызла, – призналось Рваное Ушко. – Уж очень эта глина, того… твёрдая очень! Грызла я её, грызла… уже и зубы болеть начали, а кувшину тому хоть бы что! А потом смотрю: дырочка на нём маленькая появилась, вернее, трещинка. Я обрадовалась, а из трещинки этой вдруг как поползёт что-то чёрное! И ко мне! Я как заверещу!
– А вот в это я охотно верю! – добродушно тявкнула Снежинка. – Ты всегда трусишкой была!
– Дальше что было? – спросил Ветерок.
– А дальше это чёрное «что-то» ухватило меня за шиворот и мы словно полетели куда-то вверх! Или куда-то вниз…
– Так вверх или вниз? – спросил Ветерок.
– Не знаю! – мотнула головой крыса. – В общем, куда-то полетели! Я пищу, верещу… а это «что-то» на все мои крики и вопли – ноль внимания! Тащило оно меня, тащило… а потом вдруг оказались мы с ним в одном очень страшном месте…
– Очень страшном? – переспросил Ветерок. – И что в нём было такого «очень страшного»?
– Всё! – взвизгнуло Рваное Ушко. – И не спрашивайте меня даже об этом месте, всё равно я ничего о нём не помню! Помню только, что оно очень страшное было!
– Ну, ладно! – тявкнула Снежинка. – Ты расскажи лучше, как дальше события развивались!
– А дальше, – продолжило свой рассказ Рваное Ушко, – всё, как во сне было. Помню, что это чёрное «что-то» превратилось вдруг в человека! Точнее, в некое подобие человека…
– Что значит, в «некое подобие»? – вновь перебил крысу Ветерок.
– А то и значит! – вторично взвизгнуло Рваное Ушко. – Не человек, но что-то, очень напоминающее страшного какого-то человека! А от людей нам, крысам, ничего хорошего ждать не приходится! Ну, всё! – думаю – Тут то и конец мой пришёл!
Рваное Ушко замолчало, но на этот раз ни Ветерок, ни Снежинка так и не поторопили крысу. Они просто молча ожидали продолжение.
– Ну вот… – продолжило, после недолгого молчания, Рваное Ушко, – держит этот страшный человек меня за шиворот – я уже и с жизнью распрощалась мысленно. А он вдруг как захохочет громовым таким хохотом…
– За то, – говорит, – что освободила меня, могущественного волшебника и чародея, из многовекового плена, сделаю тебя главной над всеми крысами, а также дам возможность жестоко отомстить твоим и моим общим врагам, людям!
– Сказал так и исчез, – закончила своё повествование крыса. – И его страшное место тоже исчезло вместе с ним. А я вновь в своей норе очутилась. Сижу возле надтреснутого кувшина, и понять не могу: сон это был или всё-таки не совсем сон? А потом в моей голове вдруг, как бы сами собой, возникли два этих заклинания, которые я теперь напрочь позабыла!
И, замолчав, Рваное Ушко горько заплакало.
– Ты об этом жалеешь? – с удивлением спросил Ветерок. – О том, что уже не Крысиный король?
– Да как же мне не жалеть! – всхлипнуло горько Рваное Ушко. – Мне ведь теперь всё одно жизни не будет!
– От котов? – догадался Ветерок.
– От котов мне и раньше жизни не было! – сквозь слёзы проговорило Рваное Ушко. – И от людей тоже! А теперь ещё и от самих крыс жизни не будет! И от этого злого волшебника тоже… – добавило вдруг Рваное Ушко, залившись слезами…
– От крыс – оно понятно! – тявкнула Снежинка. – А от волшебника почему?
– Да потому, что он напоследок вроде как приказал мне беречь этот его подарок! Сказал, что, мол, даёт мне его во временное пользование, а когда-нибудь вернётся и вновь назад заберёт! А я… я их так и не сберегла, эти заклинания!
И, замолчав, Рваное Ушко разрыдалось ещё пуще прежнего. А Ветерок вдруг с удивлением заметил, как светло стало вокруг.
– Светает! – проговорил он. – Утро уже!
– Утро! – согласилась Снежинка.
– Точно, утро! – прорыдало Рваное Ушко. – И возможно, самое последнее утро в горемычной моей жизни!
Ветерок и Снежинка переглянулись.
– Слушай, – обратилась к плачущей крысе Снежинка. – А зачем ты, вообще, на людей эти кошмарные сны насылала? Что ты этим хотела добиться?
– Не знаю! – сквозь слёзы пропищало Рваное ушко. – Насылала и всё тут!
– И на детей тоже! – осуждающе добавил Ветерок. – Как же тебе не стыдно?!
– Мне стыдно! – продолжало рыдать Рваное Ушко. – Мне очень стыдно! И я… я больше не буду! Я ведь не всегда такой была: но всё, буквально всё в жизни против меня оборачивалось! Крысы надо мной насмехались за то, что ростом не вышла, коты – преследовали… о людях и говорить нечего! Вот я и ожесточилась…
– Как и я! – вздохнула Снежинка.
– Ума не приложу, как ей помочь? – вздохнул Ветерок. – Вроде, и виновата она, эта крыса, и очень даже виновата… но всё равно жалко!
– Мне тоже! – тявкнула Снежинка. – И тоже пока не знаю, как ей можно помочь! До норы её проводить, что ли?
– Проводи! – всхлипнуло Рваное Ушко. – Очень тебе буду благодарна!
– Тогда прыгай мне на спину!
Крыса так и сделала. Быстренько забралась на спину Снежинке и крепко ухватилась обеими лапками за её лохматую шёрстку. После этого Снежинка попрощалась с Ветерком и побежала куда-то вдоль непрерывной стены сараев…
А Ветерок полетел в направлении прямо противоположном. И очень скоро очутился на знакомом чердаке. На том самом, где в последнее время постоянно находились его друзья: Черныш и Рыжик, и где наш Ветерок надеялся и сейчас их застать.
Они и в самом деле были там. Сидели рядышком друг с другом и сгорали от стыда. В переносном смысле, разумеется…
Ветерок хотел, было, пересказать друзьям всё, что случилось на пустыре за время их вынужденного отсутствия, но оказалось, что Черныш и Рыжик и так уже обо всём прекрасно осведомлены. Кто-то из знакомых котов постарался… а скорее, из знакомых кошечек…
Впрочем, кажется, это не особенно улучшило настроение обоих котофеевичей. Скорее, наоборот…
– Да ладно,