Андрей ничего не ответил, а Санька, отпустив его руку, испуганно попыталась заглянуть в глаза молодому воину. Неужто он раздумывает, колеблется, просчитывает все варианты?
– Ну, что ты ей можешь предложить в будущем? – продолжал между тем Истома. – Деревеньку свою на пятнадцать дворов? Так её в казну заберут за измену твою, и ты, ежели не повесят тебя вскорости за воровство, аль в бою голову свою не сложишь, всё равно гол, как сокол останешься! Ни кола, ни двора у тебя, Андрюшка… а крестьянствовать ты не умеешь, да и не станешь! И только два у тебя выхода: в боевые холопы к вельможе какому-либо податься али к казакам бежать, в Дикое поле… так ведь с девкой и тут, и там несподручно тебе будет! А потому бросишь ты её вскорости, может даже на сносях… и будет она весь век маяться в нищете и тяготах, и будет проклинать тебя вечно за жизнь свою напрасно погубленную…
– Нет! – закричала Санька, вновь крепко ухватив Андрея за руку. – Не слушай его, Андрей! Не надо его слушать!
– А ведь прав он, Санька! – проговорил Андрей, крепко сжимая холодные Санькины пальцы. – Проиграно дело наше и вряд ли ты со мной счастлива будешь…
– Ты… ты меня бросаешь? – не веря своим ушам, прошептала Санька. – Ты хочешь отдать меня… этому?
– Ну, что ты, глупенькая! – почти испуганно воскликнул Андрей, привлекая к себе девушку. – Я только хочу, чтобы у тебя выбор был, чтоб ты счастлива потом была! Уйдёшь от меня: пойму, и слова обидного вслед не брошу! Со мной остаться решишь…
– С тобой! – запальчиво выкрикнула Санька. – Никто другой мне не нужен!
– Тогда…
Мягко, но настойчиво, Андрей отстранил от себя Саньку и чуть приподнял саблю.
– Тогда мне убить тебя придётся! – недобро и как-то совсем невесело усмехаясь, произнёс Истома, тоже принимая боевую позицию. – Ну что, начнём?!
– Нет! – закричала Санька, пытаясь заслонить собой Андрея и умоляюще глядя при этом на Истому. – Не убивайте его, пожалуйста!
– Что же ты, Андрей?! – издевательски расхохотался Истома. – Девкой от боя прикрыться решил?
– Санька, отойди! – крикнул Андрей, отшвыривая девушку в сторону. Именно отшвыривая, а, не мягко отстраняя, как раньше.
Не удержавшись, Санька упала и в это самое время слева от неё звякнули, скрестившись, клинки.
– Прости, Санька! – глухо, как сквозь вату, расслышала она голос Андрея. – Выхода другого у меня нет… не оставил он мне никакого выхода!
Вторично звякнула сталь о сталь, потом снова и снова, но Санька ничего этого не видела, она боялась смотреть. Она бы и уши заткнула, чтобы не слышать ужасных этих звуков, но руки словно онемели и никак не желали слушаться. А поединок слева всё продолжался, поединок равных соперников… впрочем, не совсем равных, ибо лишь у одного из них имелись кольчуга и шлем. А второй был, к тому же, ещё и ранен…
И вдруг там, слева, всё стихло. А потом послышался характерный звук падающего человеческого тела.
«Господи, только бы не Андрей! – крепко, до боли, зажмурившись, мысленно взмолилась Санька. – Не хочу его терять, Господи… не дай мне его потерять!»
– Санька!
Это был голос Андрея, и Санька наконец-таки решилась открыть глаза. И, радостно вскрикнув, вскочила на ноги.
Андрей стоял вполоборота к ней с окровавленной саблей в руке, а у ног его, лицом вниз, неподвижно лежал Истома.
– Санька! – повторил Андрей и вдруг покачнулся. – Маленькая моя… прости…
Он выронил саблю, сделал шаг в сторону Саньки и вновь остановился. Левая рука Андрея была вся в крови и бессильно повисла, на рубахе с левой стороны тоже предостаточно имелось кровавых пятен.
– Андрей! – прошептала Санька, и в это самое время Андрей покачнулся вторично и тяжело рухнул на землю. – Андрей!
Бросившись к юноше, Санька упала на колени подле его неподвижного тела. Некоторое время с ужасом и надеждой всматривалась в мертвенно-бледное, враз изменившееся лицо юноши, умом понимая уже, что произошло нечто страшное, необратимо-страшное, но всё ещё упрямо не желая поверить в это.
– Андрей! – не крик даже, дикий звериный вопль сам по себе вырвался из груди Саньки. – Очнись! Да очнись же ты!
Схватив Андрея за окровавленные отвороты рубахи, Санька принялась изо всех сил его трясти. Потом била по щекам, ещё потом принялась неистово целовать в быстро холодеющие губы…
– Убиенного уже не оживить, девка! – послышался вдруг позади Саньки хриплый срывающийся голос. – Убегай лучше сама!
Вздрогнув, Санька обернулась.
Истома Пашков, чуть приподняв голову, смотрел на неё в упор. По уголку рта у него стекала вниз тонкая струйка крови.
– Да ты видно и впрямь ведьма! – прохрипел Истома, давясь и сплёвывая на измятую траву тёмные кровавые сгустки. – Одежка на тебе дивная, лик красоты невиданной, да и смерть за тобой по пятам, словно привороженная ходит…
Он замолчал, а Санька, опомнившись, вскочила на ноги и, наклонившись, ухватила с земли окровавленную саблю Андрея. Впрочем, ухватить она её ухватила, да почти сразу и выронила, уж больно тяжёлой и, главное, неудобной оказалась эта сабля для тонких Санькиных рук.
– Добить меня решила? – вновь прохрипел Истома, кашляя кровью. – Так ведь я и так уже мёртвый, На суд божий иду… Андрей меня там ждёт… побратим мой и враг мой лютый…
И, замолчав, Истома обессилено ткнулся лицом в землю, потом вновь с трудом приподнял перекошенное от нестерпимой боли лицо.
– Беги, девка! – прохрипел он тихо, еле слышно. – Ведьма ты или не ведьма, Бог тебе судья! Беги… ведь ежели мои люди тебя схватят…
– Истома! – послышался из тумана чей-то встревоженный крик. – Чего у тебя там?!
– Беги, дура! – повторил Истома, вторично утыкаясь лицом в землю.
И Санька побежала. Сама не ведая куда, она просто бежала сквозь поредевший туман, бежала прочь от страшного этого места. И не плакала, почему-то совершенно не могла плакать… а позади уже грохотали копыта и разве убежать пешему от конных…
– Вон она! – послышалось за спиной у Саньки. – К реке, к реке оттесняй ведьму!
Впереди, в просветах тумана и в самом деле тускло сверкнула река, но это не улучшило, наоборот, значительно ухудшило Санькино положение. Подступы к воде были топкими настолько, что Санька тотчас же провалилась почти по колено в мутную жижу. А топот копыт слышался всё ближе… и вот-вот всадники должны её настигнуть…
Но тут что-то изменилось за спиной Саньки, что-то непонятное начало происходить там. Грянули почти одновременно два выстрела, дико заржала лошадь. А потом вновь послышались эти ужасные звуки, когда сабля ударяет о саблю…
Там,