– А сколько государств в Африке? Сколько стоит кило морковки на базаре в Хельсинки? – Или: – Где центральная точка Финляндии?
А Черничка поддакивала ей басом, как органная труба. Лошадь была в таком замешательстве, что вскоре стала обходить коров подальше. И бедняжке Собаке, обязанной доить коров, доставалось больше всех. По вечерам она, притулившись где-нибудь в уголке, бубнила про себя ответы на коровьи вопросы: «Древнегреческий бог моря…», «Линия Маннергейма…», «Филиппинское захоронение…»
Лошадь ничегошеньки не понимала из того, что бубнила Собака.
«Честно говоря, со всем этим пора бы уже кончать», – думала она.
Но вот наступил день открытия выставки. Сама Собака давно уже забыла эту дату, потому что её голова была занята вопросами коров. И если бы Черничка не прочла Собаке вслух её же пригласительного билета, та бы и не вспомнила про собственную выставку. Можно было даже подумать, что Собака хотела бы забыть о ней.
– «ВЫСТАВКА. ДЕРЕВЯННЫЕ СКУЛЬПТУРЫ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. СОБАКА ПРИГЛАШАЕТ. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ФЕВРАЛЯ», – прочла Черничка и тут же съела всю пачку пригласительных билетов. Собака позабыла разослать их по почте.
– Кошмар! – ужаснулась Собака, когда осознала, что происходит. – Это ведь сегодня! А все скульптуры ещё здесь. Что делать? Отменяется! – завопила она. – По причине болезни автора! Сердце! У меня боли! Огромные! С гору!
Лошадь кинулась помогать. Она созвала Ёжика, Мышь и Ворону на экстренное совещание. Коровы тоже навязались – ни у кого просто не было сил возражать им. Вместе с Вороной они срочно принялись рисовать большое объявление. Там было сначала написано:
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ВЫСТАВКА
а потом:
Eksibitio Art
потому что Черничка хотела непременно показать своё знание иностранных языков. Вороне было не слишком приятно, но что поделаешь? Мрачно нахохлившись, она раскрашивала буквы.
Ёжик с Мышью прикрепляли к скульптурам таблички с названиями, а Лошадь тем временем во дворе заводила лыжемобиль. Одна Собака ничего не делала, а только лежала под попоной и охала. Она решила никуда не ехать: вся затея с выставкой с самого начала была сплошным заблуждением.
Но вышло по-другому. Не успела Собака опомниться, как уже сидела в машине – в варежках и шерстяной шапочке. Лошадь бодро крутила баранку и напевала: «Весна придёт, и оживут деревья, пни, кусты – искусство сеет там и тут прекрасные цветы!»
Солнышко впервые пригревало по-весеннему, и воздух был свежий и чистый.
– Никогда… – ворчала Собака. И минуту спустя: – Брошу… Пропала моя головушка… – И наконец, после долгого молчания: – Погибла… погибаю… как собака! – И она закрыла глаза. Потому что была совершенно не в силах держать их открытыми.
Но Лошадь уже разворачивала лыжемобиль у магазина. И в несколько мгновений Собака оказалась внутри вместе с экспонатами. У дальней стены был сооружён помост, и на нём Собака расставила свои скульптуры. Мышь проверила этикетки с названиями. Ёжик приволок стул, превратив его в билетную кассу. Торговец, по просьбе Лошади, пошёл прикреплять над входом в магазин объявление о выставке.
Собаку усадили в кресло-качалку рядом с помостом. Она таращилась остекленевшими глазами перед собой и молчала. Казалось, что она вообще не понимает, где она и что происходит.
Потом они все стали ждать прихода посетителей. Лошадь волновалась. Она от всей души надеялась, что всё пройдёт хорошо.
– Ради Собаки, – бормотала Лошадь, – она же так много трудилась! Даже одно словечко похвалы могло бы ей помочь!
Старенькая бабуля в платочке вошла в магазин, шаркая и пыля снегом. Она прошаркала прямиком к прилавку и попросила кило соли и бутыль керосина для лампы. Получив покупки, бабуля погрузила их в кошёлку и повернулась было к выходу, но тут её взгляд упал на Собаку.
– Чтой-то у вас тут собака делаеть? – спросила бабуля. – На улице ей, видать, холодно… Чтой-то я её раньше не примечала… Чья собачка-то? И с чегой-то она у вас в качалке сидить?
– Это ничья собака! – торжественным тоном сказал Торговец. – Это совершенно своя собака.
Бабуля обрадовалась:
– Вот хорошо-то! Теперь моя будеть! А то одной-то скучно. Пойдём-ко, собаченька, со мной!
Собака ужасно испугалась, и Лошадь тоже.
– Стой! – закричала Лошадь. – Плати за вход! Со взрослых одна марка, собаки – бесплатно! Билеты можно купить у Ёжика. А без билета нельзя!
У бабули даже ноги подкосились. Говорящая лошадь! Ничего не соображая, бабуля послушно вынула из кармана денежку и дрожащей рукой протянула Ёжику. Тот выдал ей взамен бумажку, на которой было только два слова: ВХОДНОЙ БИЛЕТ.
– Сюда, пожалуйста! – пригласила Лошадь. Она теперь чувствовала себя гораздо спокойнее, потому что бабуля больше не смела и взглянуть на Собаку. – Вот здесь первая скульптура. Её сделала наша знаменитая художница Собака. Это её последняя работа, называется «Собачья жизнь». Она стоит недорого. Всего двести сыров… ой, то есть марок!
Бабуля даже не охнула, а только молча ходила и недоуменными глазами оглядывала выставку. Но она так ничего и не сказала – смотрела, и всё. А выйдя на улицу, ещё долго простояла неподвижно, прежде чем отправилась на самокатных саночках в сторону своей избушки. На все случаи жизни слов не напасёшься.
Лошадь огорчилась. Бедная Собака – как она, должно быть, разочарована! Но тут Лошадь взглянула на неё и поразилась: похоже было, что Собака даже испытывает облегчение. Откуда же Лошади было знать, что первый посетитель всегда самый трудный, а потом уже всё продолжается как бы само собой. Собака даже встала с кресла. Она решила сама водить гостей по выставке.
Когда в магазин вошли маленькая девочка и мальчик ещё помладше, Собака уже была полна энергии.
– Сюда! – закричала она. – Детям вход бесплатный!
Она водила детей от фигурки к фигурке, а в конце остановилась, чтобы услышать, понравились ли детям её скульптуры. Но нет, и они молчали, наверное, с перепугу, а может, вообще были неразговорчивые. И чем больше народу заходила в магазин, тем яснее становилось одно: никто не проронил ни словечка! Один старичок, правда, долго болтал, но он принял фигурки за каких-то своих знакомых, расспрашивал их о самочувствии и распекал за то, что те не желали поздороваться:
– Вот какой никудышный стал этот свет – друзья спиной поворачиваются!
Собаку это нисколечко не утешало.
«Кошку учат таской, а собаку – лаской»… Что же будет, если никто так и не скажет доброго слова? Когда посетители стали убывать, а свет всё быстрее убегать за край леса, оставалось только одно: свернуть экспозицию. От жалости у Лошади было тяжко на душе.
– По-моему, это была замечательная выставка, – сказала она. – Просто неучёные люди не