Оглянувшись, Матвей с интересом приметил, как на гребень разбитой стены поднялось сразу с десяток воинов с новыми винтовками в руках и, не скрываясь, уставились на лагерь приехавших. То есть тут и тупому станет ясно, что нарушивший приказ жизнью поплатится.
– Выходит, завтра снова в дорогу? – подумав, уточнил Матвей.
– Гамалий решил ещё на день тут задержаться, – качнул толмач головой. – Я ж говорил. Местные решили праздник устроить и нас на него пригласили.
– Снова айран ихний пить? – чуть скривился Матвей.
– Придётся, – понимающе усмехнулся Ахмет-хан. – А заодно и удаль молодецкую покажем.
– Это как? Снова по кувшинам стрелять?
– Может, и по кувшинам, а может, ещё чего придумают. Всё одно наша возьмёт, – отмахнулся толмач. – Говорю же, это не воины, а пастухи, решившие, что воевать умеют.
– Ну, дай-то бог, – задумчиво хмыкнул Матвей. – Иной раз бывает, что и пастух попадёт там, где опытный стрелок промажет.
– Не гневи бога, казак. Не тебе о том говорить, – отмахнулся Ахмет-хан и, хлопнув парня по плечу, отправился к сотнику.
* * *
Праздник арабы закатили серьёзный. На вертел отправилось целое стадо баранов. И то сказать, накормить без малого четыре сотни крепких, здоровых мужиков задачка та ещё. Слуги и женщины сбивались с ног, обнося всех собравшихся айраном. Но, несмотря на всё веселье, и казаки, и местные всё равно продолжали держаться настороже и особняком. И те и другие отлично понимали, что вечером праздник закончится, а спустя несколько дней, встретившись где-то в пустыне, они вполне могут посмотреть друг на друга через прорезь прицела.
Ближе к вечеру арабы, уже изрядно набравшись своим излюбленным пойлом, принялись чудить, паля в воздух и размахивая саблями. Глядя на их забавы, казаки только посмеивались. Один из воинов молодого военачальника, вскочив на коня, лихо пронёсся по развалинам галопом и, перемахнув одну из разрушенных стен, поднял коня на дыбы, явно красуясь перед приезжими. Недоумённо переглянувшись, казаки только равнодушно пожали плечами. Для них это была и не скачка вовсе.
Понятно, что среди арабов встречались серьёзные наездники, но для этого нужно постоянно жить в седле. А тут обычный пастух, умеющий чуть больше, чем все остальные. Заметив, что на гостей это выступление никакого впечатления не произвело, местные заметно напряглись. Сын шейха, заметив это, тут же вылез с очередным предложением. Жестом подозвав к себе толмача, он ткнул объеденной костью в казаков и, презрительно усмехаясь, что-то спросил.
Выслушав вопрос, Гамалий, как предводитель гостей, сидевший рядом с хозяином, недоумённо пожал плечами и спокойно ответил. После его слов, точнее, перевода, сынок мгновенно потемнел лицом и, вскочив, принялся гневно что-то вещать. Сидевший чуть в стороне от хозяйского стола Матвей, едва заметив его реакцию, вытянул из кобуры револьвер и положил его на колено, специально отследив, чтобы ствол не был на кого-то направлен. Сидевшие рядом десятники, заметив его жест, в точности его повторили.
Рядовые казаки, увидев, что командиры приготовились бить посуду, разом подобрались, и в воздухе сразу запахло серьёзной дракой. Шейх, несмотря на хмельное веселье, жёстко прикрикнул на сына и, взмахом руки усадив его на место, принялся задавать толмачу вопросы. Точнее, обращены они были сотнику, но выслушивать их первым вынужден был Ахмет-хан. После нескольких минут такой беседы сотник оглядел сидевших наискосок от него десятников и, найдя взглядом Матвея, поманил его к себе.
Недоумённо хмыкнув, парень поднялся и, не убирая револьвера, подошёл к командиру. Указав на место рядом с собой, Гамалий с заметной растерянностью расправил усы и, чуть скривившись, негромко спросил:
– Ты, десятник, в джигитовке как, силён?
– Экзаменацию одним из первых сдал. Да и после не забрасывал, – пожал Матвей плечами.
– От то добре. В общем, так, друже. Молодой этот местному хозяину сыном будет. Всего объяснять не стану, долгий разговор получится, но сложилось так, что требует он от нас доказательства нашего умения верхом ездить. Ты только не смейся. Они ж про нас не знают ни хрена. Сможешь их удивить?
– Скажи, пусть место от камней очистят, не хочу, чтобы Буян ногу сломал. И дай срок его заседлать. Сделаю, – чуть подумав, решительно кивнул Матвей.
Ахмет-хан, внимательно слушавший его ответ, не дожидаясь разрешения сотника, тут же перевёл всё услышанное шейху. Понимающе хмыкнув, шейх хлопнул в ладоши и что-то приказал подскочившему слуге. Поклонившись, тот бросился куда-то в сторону, и спустя несколько минут весь рядовой состав местных воителей поднялся, выполняя команду. Пройдясь по площади перед крепостью, арабы в один проход собрали все камни и так же дружно вернулись на свои места.
Тем временем Матвей успел дойти до лагеря и, привычно заседлав жеребца, погладил его по бархатному храпу, тихо прошептав:
– Не подведи, друже.
Местным нужно было показать один раз и навсегда, что связываться с казачьим воинством не просто опасно. Это такой замысловатый способ самоубийства. Вскочив в седло, Матвей толкнул коня каблуками, с ходу выводя его на рысь. Прогнав жеребца по кругу, чтобы дать ему размяться, он прибавил ходу, принялся выполнять элементы джигитовки на полном скаку. Глядя на устроенный им цирк, казаки только одобрительно усмехались, а арабы принялись восторженно улюлюкать.
Прогнав урезанную программу, Матвей осадил Буяна перед столом шейха и, нарочито поклонившись сотнику, заставил жеребца начать движение назад, не разворачивая коня. Отведя его шагов на десять, парень вернулся в лагерь и, быстро расседлав коня, осмотрел на предмет возможных повреждений. Что ни говори, а почва тут была паршивая, каменистая, и любой острый осколок камня мог нанести коню рану, не заметив которую, можно было его попросту лишиться.
К удивлению Матвея, Буян после такой скачки даже не вспотел, словно и не носился по площади в полный мах. Отерев его куском ветоши, парень поставил рядом с конём ведро с нагревшейся на солнце водой и отправился обратно к столу. Увидев его, шейх тут же позвал парня поближе и, указав на место рядом с сотником, с интересом спросил:
– Ты прекрасный воин. Я помню, как ты стреляешь, видел, как ты ездишь верхом, так почему ты всё ещё только десятник? С такими умениями ты должен командовать сотней воинов.
– Благодарю, почтенный, но у нас командиров выбирают не только по воинскому умению, но ещё и по тому, как он умеет думать. А для того, чтобы думать правильно, нужно побывать во многих боях. Это называется опыт. У меня его пока слишком мало, – пустился Матвей в подробные пояснения.
– И как много