— Красиво, не правда ли? — раздался за его спиной знакомый голос с испанским акцентом.
Дон Себастьян подошёл, остановившись рядом с Кридом. В лучах рассвета его бледная кожа казалась почти прозрачной, а за стёклами очков ясно читался голубой огонь, даже не пытающийся скрываться.
— Город, который стоит на пороге вечности, — продолжил испанец. — Место, где время иногда… истончается.
Виктор бросил на него короткий взгляд.
— Вы становитесь всё более загадочным, дон Себастьян. И всё менее похожим на простого представителя испанской короны.
Испанец улыбнулся.
— Может, потому что я никогда им и не был? — он снял очки, и Крид увидел его глаза во всей их неземной красоте — ярко-голубые, с пульсирующим внутренним светом, как два сапфира, в которых заключено пламя.
— Кто вы? — прямо спросил Виктор, его рука легла на рукоять меча.
— Друг, — ответил дон Себастьян. — Или, по крайней мере, не враг. Что в нынешних обстоятельствах почти одно и то же.
Он указал на Иерусалим.
— Абаддон уже там. Он нашёл банкира и забрал кольцо. Но есть кое-что, чего он не знает.
— И что же? — напряжённо спросил Крид.
— Кольцо, которое он забрал — подделка, — улыбка испанца стала шире. — Настоящее спрятано глубже, в тайнике, о котором знают лишь несколько раввинов. В катакомбах под Храмовой горой.
Виктор изучал лицо дона Себастьяна, пытаясь понять, лжёт ли тот.
— И откуда у вас эта информация?
— У меня много источников, Бессмертный, — ответил испанец. — Некоторые из них существуют вне времени, как мы его понимаем.
Он надел очки обратно и повернулся к Иерусалиму.
— Завтра вы начнёте осаду. Через три дня город падёт. Но я советую вам не ждать. Проникните в Иерусалим сегодня ночью, с небольшим отрядом. Я могу показать тайный ход, который ведёт прямо к катакомбам. Пока Абаддон празднует свою мнимую победу, мы заберём настоящее кольцо.
— Мы? — переспросил Крид.
— О да, — кивнул дон Себастьян. — Я иду с вами. Это не обсуждается.
Виктор долго молчал, взвешивая все за и против. Наконец, он принял решение.
— Хорошо. Но предупреждаю: одно подозрительное движение, одно слово не к месту — и вы познакомитесь с Копьём Судьбы куда ближе, чем хотели бы.
Испанец рассмеялся — мелодичный, почти музыкальный смех, от которого по спине Крида пробежали мурашки.
— О, Бессмертный, — произнёс он. — Если бы ты только знал, насколько близко я уже знаком с этой реликвией…
Но прежде чем Виктор успел спросить, что это значит, дон Себастьян уже развернулся и направился обратно к лагерю, оставив Крида наедине с вопросами, на которые у него не было ответов.
Иерусалим ждал их. И где-то в его древних недрах скрывалось третье кольцо Копья Судьбы — ключ к вратам времени и, возможно, к разгадке тайны самого Виктора Крида.
* * *
Ночь перед штурмом была безлунной. Тяжёлые тучи скрывали звёзды, словно сама природа желала укрыть от небесного взора то, что должно было произойти. Виктор Крид стоял перед собранными войсками, его высокая фигура чётко вырисовывалась на фоне многочисленных факелов, освещавших лагерь крестоносцев.
Копьё Судьбы сияло в его руке, испуская холодный голубоватый свет, от которого на лицах собравшихся солдат играли причудливые тени. Два кольца на рукояти пульсировали в такт биению сердец тысяч воинов, готовых пролить кровь во имя веры и славы.
— Завтра, — голос Крида разносился над притихшим лагерем, — мы вернём Иерусалим! Священный город, колыбель нашей веры, вновь станет христианским!
Одобрительный рёв прокатился по рядам солдат. Рыцари поднимали мечи, простые пехотинцы стучали копьями о щиты, священники возносили кресты к тёмному небу.
— Но помните, — продолжил Виктор, когда шум утих, — мы пришли не разрушать, а освобождать. Иерусалим — дом для многих народов, и так должно остаться. Наша цель — враги веры, а не мирные жители!
Он обвёл взглядом собрание, встречаясь глазами с командирами различных контингентов.
— Испанцы атакуют с запада, через Яффские ворота. Французы и итальянцы — с севера, через Дамасские. Германцы и рыцари Рассветного ордена — со мной, на штурм восточной стены, у Львиных ворот.
Крид поднял Копьё над головой, и его сияние усилилось, словно отвечая на зов хозяина.
— За Христа и Святую Землю!
— За Христа и Святую Землю! — эхом отозвались тысячи голосов, и этот клич, казалось, сотряс сами стены Иерусалима, невидимые в ночной темноте, но ощущаемые каждым сердцем в лагере крестоносцев.
* * *
Рассвет принёс с собой гром барабанов и рёв труб. Иерусалим, проснувшийся в кольце вражеских войск, ощетинился копьями защитников на стенах. Мамелюкский гарнизон, поддержанный местными мусульманскими ополченцами, готовился дорого продать свои жизни.
Виктор Крид, облачённый в полный боевой доспех с эмблемой Рассветного ордена на груди, восседал на белом жеребце перед построенными в боевой порядок рыцарями. Копьё Судьбы, закреплённое на специальном держателе у седла, светилось ярче, чем когда-либо, словно чувствуя близость третьего кольца.
— Они готовы к отчаянной обороне, — заметил барон фон Штайнер, указывая на восточную стену, где защитники установили катапульты и баллисты.
— Отчаяние — плохой советчик, — ответил Крид, изучая укрепления опытным взглядом. — Они знают, что обречены. Вопрос лишь в том, сколько наших жизней заберут с собой.
Он обернулся к Изабелле, державшейся чуть позади в окружении личной охраны из рыцарей Ордена.
— Ты готова?
Она кивнула, её лицо было сосредоточенным, почти суровым. На поясе у неё висел кожаный мешочек с различными травами и порошками — зелья, секреты которых она изучала долгие годы, иногда граничащие с тем, что церковь называла ведовством.
— Дон Себастьян? — Виктор огляделся в поисках испанца.
— Он будет ждать нас у тайного входа, как договаривались, — ответил брат Антоний. — Сказал, что предпочитает избежать… кровопролития.
Крид усмехнулся. Конечно, загадочный испанец не собирался пачкать руки в прямом сражении. Что ж, тем лучше — меньше помех.
Он поднял руку, и тысячи воинов замерли, ожидая сигнала к атаке. В напряжённой тишине был слышен лишь скрип доспехов и тихое фырканье боевых коней.
—