Виктор обменялся быстрым взглядом с Изабеллой, затем ответил:
— Третье кольцо Копья Судьбы. Артефакт, связанный с распятием Христа и обладающий мощью, которую трудно представить смертному разуму.
Он поднял Копьё, позволяя двум уже найденным кольцам засиять в полумраке шатра.
— Два кольца уже найдены. Третье ждёт нас в Иерусалиме. Когда все пять будут воссоединены, этот мир изменится навсегда.
Военачальники молчали, потрясённые увиденным и услышанным. Многие из них слышали легенды о Копье Судьбы, но немногие верили в них до конца. Теперь же, видя сияние колец и чувствуя странную силу, исходящую от артефакта, сомнения отступали.
— Это… великая честь, — произнёс наконец граф Альварес. — Участвовать в столь священной миссии.
Остальные закивали, на их лицах читалось благоговение, смешанное со страхом.
— Честь и ответственность, — подтвердил Крид. — И поэтому я прошу каждого из вас поклясться: информация о кольце не должна выйти за пределы этого шатра. Даже ваши ближайшие офицеры не должны знать истинной цели нашего похода.
Один за другим военачальники принесли клятву на Библии и Копье. Когда церемония завершилась, Виктор отпустил совет, оставив при себе только Изабеллу и дона Себастьяна.
— Впечатляющее представление, кардинал, — заметил испанец, когда они остались втроём. — Вы умеете вдохновлять людей.
— Я говорил правду, — ответил Крид. — Они заслуживают знать, ради чего рискуют жизнями.
— Но не всю правду, — мягко возразил дон Себастьян. — Вы не упомянули о пророчестве. О вратах времени, которые откроются, когда все пять колец соединятся.
Изабелла напряглась, её рука инстинктивно легла на рукоять кинжала, спрятанного в складках платья. Но Виктор остановил её лёгким жестом.
— Некоторые истины слишком тяжелы даже для самых преданных сторонников, — произнёс он. — Вы сами это прекрасно понимаете, дон Себастьян. Как понимаете и то, что я всё ещё не уверен в вашей роли во всем этом.
Испанец улыбнулся своей загадочной улыбкой.
— Моя роль проста, кардинал. Я наблюдатель. Хранитель баланса, если хотите.
— Наблюдатель от чьего имени? — прямо спросил Крид.
За тёмными стёклами очков мелькнули голубые искры.
— От имени тех, кто так же, как и вы, не хочет, чтобы Абаддон получил контроль над вратами времени. Более конкретного ответа я дать не могу. По крайней мере, пока.
Виктор долго изучал лицо испанца, затем кивнул.
— Пока этого достаточно. Но помните: если вы попытаетесь встать на моём пути к кольцам, я не буду так… дипломатичен.
Дон Себастьян склонил голову в лёгком полупоклоне.
— Я буду помнить об этом, Бессмертный. И о том, что даже вечность имеет свои пределы.
С этими словами он покинул шатёр, оставив Виктора и Изабеллу наедине.
— Не верь ни единому его слову, — тихо произнесла женщина, когда шаги испанца стихли. — В нём есть что-то… неправильное. Что-то, что скрывается за маской учтивости и изысканных манер.
Крид кивнул, его лицо было мрачным.
— Я знаю. Но пока он полезен для нашего дела. А когда перестанет быть полезным…
Он не закончил фразу, но Изабелла поняла. За столетия их связи она хорошо изучила этого человека — его силу, его решимость и его безжалостность, когда дело касалось защиты того, что он считал важным.
* * *
Порт Яффа встретил флот крестоносцев безоблачным небом и спокойным морем. Казалось, сама природа благословляла их предприятие. Тысячи воинов сходили на берег, выстраиваясь в колонны и готовясь к маршу на Иерусалим.
Местное население — смесь арабов, евреев и левантийских христиан — с тревогой наблюдало за прибытием огромной армии. Некоторые в страхе бежали в глубь страны, другие оставались, надеясь на милость завоевателей.
Виктор Крид, восседая на белом жеребце, наблюдал за высадкой с холма неподалёку от порта. Рядом с ним находились Изабелла и ближайшие командиры Рассветного ордена.
— Красивая земля, — произнёс брат Антоний, оглядывая прибрежные холмы, покрытые зеленью оливковых рощ. — Трудно поверить, что за ней стоит столько войн и крови.
— Земля как земля, — ответил Крид. — Не красивее и не уродливее других. Но то, что скрыто под ней… вот что делает её особенной.
Он повернулся к Изабелле.
— Твои видения не изменились? Кольцо всё ещё у еврейского банкира?
Она кивнула, её лицо было сосредоточенным.
— Да, но есть что-то ещё. Последние ночи мои сны были… тревожными. Я видела Абаддона в Иерусалиме, у Стены Плача. Он искал что-то, рылся в древних текстах. И ещё… — она замолчала, словно подбирая слова.
— Что ещё? — настойчиво спросил Виктор.
— Я видела дона Себастьяна. Но не таким, каким мы его знаем. Он был… в огне. Голубом пламени, которое не обжигало, а… преображало. И он держал в руках книгу, похожую на ту, что использует Абаддон. Только не «Демоны Гоэтии», а что-то другое. Что-то более древнее.
Крид нахмурился. Загадка испанца становилась всё глубже, и это ему не нравилось. Неизвестность всегда была опаснее явной угрозы.
— Где он сейчас? — спросил Виктор, оглядываясь.
— На флагмане, — ответил брат Антоний. — Сказал, что присоединится к нам перед выходом к Иерусалиму.
Крид кивнул, принимая решение.
— Держите его под наблюдением. Ненавязчиво, но постоянно. Я хочу знать о каждом его шаге, особенно если он попытается покинуть лагерь.
Он повернул коня, направляясь обратно к основным силам.
— Мы выдвигаемся на рассвете. По моим расчётам, за четыре дня достигнем предместий Святого города. И тогда… — он бросил взгляд на Копьё, прикреплённое к седлу, — тогда мы узнаем, кому судьба улыбнётся в этот раз.
* * *
Иерусалим сиял на горизонте, его древние стены золотились в лучах восходящего солнца. Город, переживший тысячи лет войн, осад и разрушений, вновь готовился встретить армию завоевателей.
Войско крестоносцев растянулось на холмах, окружающих Святой город. Бесконечные ряды шатров, знамёна с крестами всех форм и расцветок, дым от тысяч костров, поднимающийся к небу. Сила, собранная здесь, могла сокрушить любую крепость, любую армию.
Виктор Крид стоял на вершине Елеонской горы, глядя на панораму Иерусалима. Отсюда был виден купол Скалы, сияющий золотом, и Храм Гроба Господня, и Стена Плача — святые места трёх религий, столетиями