— Через посредника на вас выйти возможно? — решил снизить накал беседы Алексей. — Я к тому, что сейчас вас… — он поправился: — нас не только менты, нас все искать будут. Чтобы непонятки заровнять.
Николай молча пожал плечами. Как видно, ему этот вопрос тоже не давал покоя.
— Мы сейчас в одной лодке, — решительно произнес Алексей. — Поэтому, если вы мне расскажете, что и как, возможно, помогу. А не хотите — ваше право. Тогда высадите где-нибудь поближе к людям. Попробую сам… Хотя, признаюсь, я в нынешних реалиях совсем плохо ориентируюсь. Даже курс доллара к рублю и того не знаю.
— Для тебя это самое важное? — рассмеялся, несмотря на серьезность ситуации, один из спутников. — Ты у Атоса спроси. Он кредит в баксах брал. Сейчас каждый день отслеживает.
— Тридцать один сейчас, — хмуро отозвался многодетный отец. — И растет, собака. Только мне все равно платить нечем. Двадцатого очередной, хоть удавись…
— Извини, если за больное задели, — сказал Алексей и поспешил сменить тему: — Тебя как зовут? А то я, как человек сугубо гражданский, к позывным и прозвищам не привык, все больше по именам.
— Димкой мать звала, — смутился тот. — А потом, как на службу призвали, я перед призывом книжку одну прочитал, ну и пацанам ее пересказывал, они и поугорали. Мол, деревня, “Трех мушкетёров” раньше не прочитал. А где я её прочитаю, в нашей деревне и библиотеки не было. А прозвище и прилепилось. Меня уже и жена иногда так зовет. Привык.
— Ну хорошо… — Алексей вновь взглянул за окно. — А едем-то куда? Машину вашу наверняка в розыск объявили. Не опасно?
— Этой дорогой сейчас мало кто ездит. Там, в начале, мост на ремонт закрыли. Основной поток по федеральной идет. Да мы почти добрались уже, — пояснил водитель. Но покосился на командира и замолчал.
— Через пару километров пересядем, — решил озвучить свой план тот. — Эту сжечь придется. А там и До Посада недалеко.
— Какой посад? — не понял Алексей. — Где это?
— Привет, — ответно удивился Николай. — Сергиев посад. Не слыхал?
— Погоди, погоди… — напряг память Алексей. — Это Загорск, что ли?
— Ну да. Так раньше назывался. Его в девяносто первом переименовали, — подтвердил Дмитрий. — Я там шабашку нашел. Приятель помог. Временную, конечно, и платят копейки, но хоть что-то.
— Квартиру сняли. Хозяйка пьющая, из своей норы не вылазит. День с ночью путает. Может, и удастся пересидеть. Но долго не выйдет. Мы ведь не по этой теме. Прятаться нас не учили. Скорее наоборот — ловить и нейтрализовывать.
— И чует мое сердце, тех, кто вас искать станет, тоже, — пробормотал едва слышно Алексей, а вслух сказал совсем иное: — Зато меня учили.
Тем временем машина сбавила ход и свернула с трассы на едва заметную просёлочную дорогу. Проехав еще метров сто, водитель загнал искалеченный джип в заросли густых высоких кустов, заглушил двигатель.
— Вы идите, я догоню, — распорядился Николай, вынимая из багажного отделения за пассажирским креслом канистру. — Дело закончу и подтянусь.
— Оружие и камуфляж снять, упаковать, и спрятать. Ежик — это на тебе. Место мы с тобой заранее выбрали. Ты отвечаешь. Замаскируй, запомни ориентиры. И присоединяйся к остальным, — приказал Николай и принялся деловито откручивать тугую крышку пластиковой емкости.
Место, где стояла вторая машина, небольшой потрёпанный жизнью фольксваген, оказалось недалеко. На небольшой, окружённой со всех сторон зарослями полянке.
Водитель нажал кнопку сигнализации, открыл успевший покрыться толстым слоем пыли багажник, вынул большую сумку.
— В темпе переодеваемся, барахло обратно, стволы протереть, обоймы вынуть, и тоже в сумку, — распорядился он, следуя приказу командира.
Пока спутники Алексея переоделись в гражданскую одежду, состоящую по большей части из непритязательных джинсов и неброских курток, он смог разглядеть их получше.
Глядя со стороны, он отметил, что все они довольно худощавы. Не слишком высокого роста, собранные, с неуловимой похожестью в скуластых, обветренных лицах и с короткими стрижками.
— Ну да… — вспомнилось вдруг Алексею услышанное давным-давно откровение одного из ветеранов службы: — Боец спецназа должен быть худой, жилистый и злой. Тогда он и товарищам, случись его на себе тащить, не обуза, и не объест, если придется экономить харчи.
Тогда это прозвучало как шутка, однако сейчас Алексей уже не был в этом так уверен.
Шли вторые сутки их пребывания в меленькой, до невозможности запущенной квартирке. Отклеившиеся обои, с пятнами от неоднократных потопов на потолке, висящей проводкой, коричнево-черной ванной в окрашенном темно-синей масляной краской совмещенном туалете.
Атмосфера запустения и разрухи, которой было пропитано их временное пристанище, ничуть не способствовало поднятию и без того находившегося на минимуме настроения постояльцев.
В первый же день “лежания на матрасах” Николай обрисовал ситуацию, категорически запретив нарушать установленные им правила. А именно, выходить из помещения, шуметь и предаваться унынию.
Однако, как заметил Алексей, если первые два пункта исполнялись всеми безукоризненно, то справиться с последним его “сокамерникам” удавалось с большим трудом.
“Если так пойдет дальше, то нервы у них точно не выдержат. Сидеть в замкнутом пространстве, не имея надежды на лучшее, — удовольствие сомнительное. И, судя по всему, момент, когда случится срыв, уже совсем недалек".
Поэтому уже на третьи сутки вынужденного затворничества, проснувшись заранее, он вызвал командира в кухню и задал простой и незатейливый вопрос — имеется ли у того хоть какой-то план по решению возникшей проблемы.
— Ждать нужно, — невозмутимо отозвался Николай, но что-то в его голосе не понравилось Алексею, ставшему за годы руководства крупной фирмой тонким психологом.
— Мне кажется, что ты просто не знаешь, как поступить, — решительно заявил Алексей. — Ни ты, ни твои ребята пока не очень рискуете. Машина сгорела, мои конвоиры вас не опознают. А что касается гипотетической угрозы со стороны криминала, то это совсем другая история.
— Что ты хочешь этим сказать? — скрестил руки на груди Николай.
— Я думаю, что ты никак не можешь решить, что делать со мной, — рубанул Алексей. — Я — единственная проблема для вас. И не удивлюсь, если не сегодня, то завтра твои напарники решат, что от меня нужно избавиться. И тогда можно будет вздохнуть свободнее. Я прав?
— Частично, — Николай повернулся к окну, взглянул на заваленную мусором помойку возле забора, вздохнул. — Если бы всё было только в этом… Поверь, я, конечно, не монстр, но если бы имел твердую уверенность, что с твоим исчезновением все проблемы кончатся, то… — он не закончил, но все было ясно и так.
— Дело в том, что я не