Ожидания оправдались сполна: километрах в трех показалась немецкая автоколонна с пехотой.
Иван включил радиопередатчик. Модулятор задал параметры волны, усилилась мощь излучаемого сигнала, в наушниках возник треск.
– Внимание! На дороге прямо к нам навстречу движется немецкая автоколонна. До них около трех километров. Иду на перехват, – сообщил в эфир лейтенант. – «Коробочки»[165], угостите фрицев всем, что есть!
– Есть, угостить! – задорно ответил командир четвертого экипажа легких танков.
– У меня для них хороший гостинец припасен, – в тон ему весело ответил командир второго танка. – Сейчас мы их порадуем!
– Ваня, помоги подняться, – вдруг попросил Галуза.
– Товарищ капитан, нельзя вам вставать, – запротестовал лейтенант. – У вас ведь только повязка.
– Ничего, я осторожненько.
Чечулин бережно поднял капитана под руки, и тот, проклиная свое бессилие, превозмогая усиливающуюся боль, приник глазами к перископу. Немного повернул внешний корпус, и плоские зеркала услужливо подкинули ему увеличенную картинку: колонна автомобилей, состоящая из восьми грузовиков, словно не замечая опасности, двигалась прямо на них. Первым в колонне ехал трехтонный грузовик Henschel 33D1, кузов которого был укрыт брезентовым тентом. За ним две тяжелые дизельные полноприводные машины – Büssing-NAG 4500S-1, а далее следовали пять полноприводных высокобортных грузовика Klöckner-Deutz-Magirus A3000.
Два легких танка громко, в течение одной минуты, выстрелили по колонне десятью осколочными снарядами прямой наводкой. Первые три снаряда улетели далеко в поле, брызнув у серого, запыленного горизонта комьями земли; остальные с едва заметным запозданием ударили по движущейся колонне. Грузовик, двигавшийся в голове, высоко подлетел от взрывной волны, разбросав немецкую пехоту по обе стороны дороги. Следующие два снаряда угодили в центр колонны, повредив кузовы трех грузовиков и покалечив перед и задние мосты.
– Так их, гадов! – мстительно произнес Галуза, продолжая в перископ наблюдать за действиями противника.
Немецкая автоколонна тотчас встала, перекрыв неширокое шоссе. Из фургонов, вооруженные противотанковыми ружьями и штурмовыми винтовками, расторопно повыпрыгивала на обочину целая рота немецких солдат. Прячась за неровности и кочки, пехотинцы заняли поперек дороги позиции, усилив их «косторезами».
Громыхнуло еще четыре прицельных танковых выстрела. Снаряды разорвались в конце колонны: осколками побили высокобортный грузовик; будто бы игрушку перевернули трехтонку, замыкающую колонну, а тяжелый полноприводный Büssing объяло сильным пламенем, быстро перекинувшимся на кабину. Громко хлопнул разорвавшийся бензобак, усилив горение. Со всех сторон истерично зачастили пулеметы. Прицельно и короткими очередями били автоматы.
С бронемобилей по остановившейся колонне грузовиков остервенело голосили пулеметы. Немецкая пехота, умело укрываясь от беглого пулеметного огня, рассредоточивалась по взрыхленному полю, короткими перебежками брала бронеколонну в полукруг. Главная их цель – танки. Галуза видел, как противотанковые ружья бьют по танкам с дальнего расстояния, но тяжелые бронебойно-зажигательные пули отрекошечивали от лобовой брони, разбиваясь на крохотные кусочки. У двух немцев, державшихся поближе, Галуза заприметил советские противотанковые ружья. Страсть немцев к противотанковому ружью Дегтярева понятна[166] – прицельная дальность в два раза выше немецкого и пробиваемость брони поэффективнее.
Капитан повернул перископ и увидел, что к трем предпоследним грузовикам прицеплены противотанковые пушки. Подле кузова образовалась деловая возня: сейчас немцы развернут орудия и станут обстреливать остановившуюся бронеколонну прямой наводкой. Нужно прорываться!
Похоже, что о том же самом думал и техник-лейтенант Чечулин. Отложив в сторону бинокль, он громким голосом заговорил:
– Слушай мою команду! Идем на прорыв! Моя машина идет первой, далее следуют экипажи по очередности! Двигаемся на предельной скорости, смотреть по сторонам! Расстреливаем все, что представляет опасность! До Елгавы пятнадцать минут ходу! Вперед, славяне!
Двигатели бронеавтомобилей, перекрывая грохот боя, заревели разом. Галуза, не отрываясь, смотрел на немецких артиллеристов. Расчеты уже отцепили от грузовиков противотанковые пушки, оттолкали их под прикрытие бугров. Уверенными, привычными движениями артиллерийский расчет приводил пушки в боевое положение: установили станины лафета, наводчики выискивали подобающую цель, а подносчики волокли к орудию ящики со снарядами. Легкому танку мощный 50-мм патрон не выдержать.
Командирский бронетранспортер тронулся. По броне рассерженно забарабанили пули. Передними колесами броневик съехал в яму, отчего кузов крепко тряхнуло. Натужно заработал двигатель, вытаскивая многотонную машину на дорогу. Впереди, вцепившись в башенный пулемет, боец, крепко и громко матерясь, выцеливал врага и стрелял в него короткими очередями.
Бронемашина, оторвавшись от колонны на значительное расстояние, торопилась по трассе Шауляй – Рига в сторону Елгавы. Впереди – грузовик, мешавший движению, за ним – артиллерийская прислуга. Поравнявшись с автомобилем, водитель бронетранспортера умело боднул трехтонку бронированным углом, заставив ее отскочить в сторону. Презирая свистящие вблизи пули, лейтенант высунулся из кузова. В этот момент перепугался даже раскаленный свинец и облетел стороной торчащую наружу голову. Но везение не может быть долгим. Судьба не любит, когда ее проверяют на прочность.
В руках Ивана – по «лимонке». Что-то зло выкрикнув перекошенным ртом, лейтенант размахнулся и швырнул гранату в пушкарей, приготовившихся к выстрелу, следом метнул вторую – в грузовик, перегородивший путь, и тотчас спрятался за бронированные борта. Первый взрыв начинил артиллеристов кусками раскаленного чугуна; второй подвинул грузовик, освободив часть пути. Шаркнув бронированным бортом по кузову грузовика, бронетранспортер устремился по освобожденной дороге, увлекая за собой бронеколонну.
До Елгавы оставалось пятнадцать минут на предельной скорости.
Глава 31
29 июля 1944 года. Елгава «Вместе до Берлина топать»
Елгава хорошо просматривалась издалека при десятикратном увеличении: из-за стройного ряда добротных строений виднелось трехэтажное вытянутое здание с конической башенкой по самому центру, в верхней части которой были установлены городские часы большого диаметра. Стрелки на часах показывали половину пятого утра.
Город казался вымершим, но реальность была иной. О том, что бронепоезд уничтожен, а моторизованная рота не сумела удержать бронеколонну, немецкое командование уже было оповещено и готовило разведгруппе «горячий» прием.
Из леса по колонне пальнула артиллерийская батарея. Один за другим разорвалось два снаряда, не достигнув цели. Потом жахнуло третье оружие – уже перелет! В ножницы берут, следующий снаряд накроет колонну.
– Прибавить скорость! – прокричал по рации лейтенант Чечулин, прекрасно осознавая, что колонна движется на предельной скорости, больше некуда! Того и гляди моторы разлетятся на бесформенные куски раскаленного металла. Но каким-то неведомым образом бронемашины сумели нарастить обороты и увеличили скорость.
На дороге у въезда в город стояла узкая будка КПП из красного кирпича; рядом по обе стороны – невысокие стены из песка, на которых были установлены два пулемета. Бронеколонну пулеметные расчеты встретили боевито – длинными очередями из тяжелых пулеметов. По броне зацокали тяжелые пули. Им в ответ